Мое прекрасное забвение

Через полчаса Коуди, Грубер и Хэнк разнимали драки. В какой-то момент в потасовке оказалась замешана бóльшая часть посетителей, и Хэнк пачками выставлял народ из заведения. На улице стояли патрульные машины, помогая устранять беспорядки и арестовывая некоторых самых буйных ребят за состояние алкогольного опьянения в общественном месте до того, как те могли добраться до своего транспорта.

Вскоре бар вновь превратился в город-призрак. Клубная музыка сменилась классическим роком и хитами из топ-40, Рейган пересчитывала чаевые, ворчала себе под нос и временами добавляла крепкое словцо.

– Учитывая твою помощь брату и эти дрянные чаевые, нам все же удастся оплатить счета в этом месяце. А мне еще копить на платье для вечеринки.

– Поставь на Трэвиса, – сказала я. – Без проблем заработаешь полтинник.

– Для начала нужно найти денег, чтобы поставить на Трэвиса, – фыркнула она.

Кто-то с грохотом опустился на барный стул напротив меня.

– Виски, – сказал парень. – И пусть льется рекой.

– Трэв, легок на помине! – сказала я, передавая ему пиво. – Непохоже на ночь виски.

– Ты не единственная девушка, говорящая про меня гадости.

Он запрокинул голову и залпом выпил янтарную жидкость. Стеклянная бутылка ударилась о поверхность барной стойки, и я открыла вторую бутылку, ставя ее перед Трэвисом.

– Кто-то говорит про тебя гадости? Не слишком умно с их стороны, – сказала я, глядя, как Трэвис прикуривает.

– Голубка, – сказал он, кладя скрещенные руки на столешницу.

Он подался вперед и ссутулился. Выглядел парень понурым. Я присмотрелась к нему, пытаясь понять, вложил ли он в свои слова скрытый смысл или уже напился.

– Тебя сегодня по голове ударили? – обеспокоенно спросила я.

В баре появилась новая компания ребят, видимо, отставших от толпы после боя. Выглядели они веселыми и, казалось, неплохо ладили друг с другом, что утешало. Мы с Трэвисом ненадолго прервали наш разговор. Следующие двадцать минут я была слишком занята, чтобы общаться, но когда последний клиент из компании переступил порог «Реда» и направился домой, я поставила перед Трэвисом стакан «Джима Бима». Парень по-прежнему выглядел унылым. Может, даже больше, чем раньше.

– Так, Трэв. Я слушаю.

– Что слушаешь? – спросил он, откидываясь назад.

Я покачала головой.

– Та девчонка.

Лишь это могло объяснить столь подавленное состояние Трэвиса Мэддокса. Раньше я за ним такого не наблюдала, поэтому вывод был очевиден.

– Какая девчонка?

Я закатила глаза.

– Какая девчонка? Не прикидывайся! Как думаешь, с кем ты разговариваешь?

– Ладно, ладно, – сказал он, оглядываясь по сторонам. – Дело в Голубке.

– Голубка? Ты шутишь?

Трэвис выдавил из себя улыбку.

– Эбби. Это она Голубка. Демоническая голубка, которая так гадит мне на голову, что я не могу трезво мыслить. Кэм, все потеряло смысл. Каждое мое правило одно за другим нарушается. Я подкаблучник. Нет, хуже. Я – Шеп.

– Не суди строго. – Я усмехнулась.

– Ты права. Шепли хороший парень.

Я налила Трэвису еще виски, и он залпом опустошил стакан.

– И себя строго не суди, – сказала я, вытирая столешницу. – Трэв, влюбиться в кого-то не грех. Боже!

Взгляд Трэвиса забегал по сторонам.

– Я сбит с толку. Ты разговариваешь со мной или с Богом?

– Я серьезно говорю, – сказала я. – Значит, у тебя к ней чувства?

– Она меня ненавидит.

– Да брось.

– Правда, я услышал сегодня, что она говорила. Случайно. Она считает меня сволочью.

– Она это сказала?

– Почти что.

– Ну, она особо не соврала.

Трэвис нахмурился. Видимо, не ожидал такого.

– Спасибо тебе огромное.

Я налила ему еще. Он опустошил стакан до того, как я достала из холодильника пиво. Я опустила бутылку на столешницу и вытянула руки вперед, ладонями вверх.

– Учитывая твое прошлое поведение, ты разве не согласен? Но… может, для нее ты стал бы лучше.

Я налила ему еще стакан виски. Он тут же запрокинул голову и выплеснул содержимое себе в горло.

– Ты права. Я вел себя как сволочь. Могу ли я измениться? Черт побери, не знаю. Возможно, не настолько, чтобы быть достойным ее.

Глаза Трэвиса заблестели, поэтому я спрятала бутылку «Джима Бима» обратно в шкафчик и повернулась к своему другу. Он закурил еще одну сигарету.

– Достань мне еще пива.

– Трэв, думаю, с тебя достаточно, – сказала я.

Он был слишком пьян, чтобы понять, что перед ним и так стоит бутылка.

– Кэми, черт побери, просто сделай это.

Я на несколько дюймов отодвинула бутылку и вновь вернула ее в поле зрения Трэвиса.

– Ой, – сказал он.

– Ага, о чем я и говорила. Ты и так много выпил за то короткое время, что провел здесь.

– В мире не хватит алкоголя, чтобы заглушить ее сегодняшние слова.

Язык у Трэвиса заплетался. Черт!

– И что именно она сказала? – спросила я.

– Сказала, что я недостаточно хорош. В смысле… не совсем так, но она, черт дери, она имела это в виду. Она считает меня негодяем… а я, кажется, влюбляюсь в нее. Не знаю. Я больше не могу трезво рассуждать. Но когда я привез ее домой после боя, зная, что она останется на месяц, – сказал он, потирая затылок, – Кэми, я был самым счастливым человеком на свете.

Я сдвинула брови на переносице. Еще никогда я не видела Трэвиса столь опустошенным.