Мое проклятие. Право на счастье

— Люди редко помнят добро, что для них сделали, воспринимая его, как нечто само собой разумеющееся. Зато любят копить обиды и оскорбления, вынашивать планы мести. Это в полной мере относится к саэрам. Ирн создал своих детей властными, упрямыми, сильными, но при этом наделил чрезмерным высокомерием, гордыней и болезненным самолюбием. Я знаю, тебе неприятны мои слова, мальчик, но это так. Постепенно высокородные забыли, какое жалкое существование влачили до того, как я согласилась помочь. Убедили себя, что прекрасно проживут без вмешательства в их дела посторонних. Мои служительницы, конечно, старались держаться особняком, но они всегда чувствовали ответственность за женщин, которым при рождении давали благословление стихий. Принимали, выслушивали, а иногда и освобождали от родовой связи, если считали необходимым. Это вызывало гнев мужчин, подогревало их желание освободиться от назойливой опеки… Были и другие причины… — Сва замолчала, а потом неожиданно спросила: — Что вам известно о жрицах?

Первым, как ни странно, откликнулся Теомер:

— Презренные отродья Проклятой, злокозненные и ненавистные. Так мне твердили с детства. — Наследник скривил губы, словно насмехаясь над самим собой.

— Немногие избранные, — сверкнула глазами Кариффа. — которых вы наделили великой честью и правом говорить от своего имени.

— Верные помощницы Великой, которые вместе с магами хранили закон и порядок на Эргоре, — воодушевленно подхватил Вольпен. — Все юные адепты верят в это.

— Женщины, обладавшие какой-то таинственной магией? — в свою очередь высказала я предположение. — К сожалению, сейчас о жрицах почти ничего не известно. Даже о том, откуда они взялись. Это ведь нары, да? Просто нары, наделенные непонятными нам умениями?

— Не совсем так, дитя, — улыбнулась богиня. — Маги, действительно, появлялись на свет даже в семьях обыкновенных людей. А вот малышки с особыми способностями рождались только у пары предназначенных друг другу одаренных. Любящих и равных по силе.

— Например, у мага и жрицы? — протянула задумчиво.

— Жрицы или искусной целительницы-травницы. К сожалению, в этом мире давно уже нет ни тех, ни других.

— А саэр мог стать отцом такого ребенка?

— Только сирра в состоянии понести дитя от высокородного, — вскинулся Теомер. Потом бросил взгляд на Верховную и быстро поправился: — Насколько я знаю.

— Неверно, — мелодичный переливчатый смех, легко отражаясь от стен, разнесся по всему залу. — Нары, действительно, не способны иметь общее потомство с теми, кто пришел с Урхада. А вот мои избранные подарили жизнь не одному саэру. Надеюсь, тебя не очень расстроит то, что я сейчас скажу, милый мальчик. Самые могущественные дваждырожденные Эргора, все главы высших родов, так кичащиеся чистотой своей крови, — потомки служительниц той самой богини, которую они с пренебрежением и ненавистью привыкли называть Проклятой.

Теомер издал какое-то сдавленное невнятное восклицание, подался вперед, но почти сразу сник. Бедняга. Все мы сегодня узнали много нового, — неприятного, даже шокирующего, — но ему пришлось тяжелее всех.

— Жрицы рожали саэрам только сыновей. Этих мальчиков охотнее принимали стихии, давая им почти безграничное могущество. Не удивительно, что поначалу многие высокорожденные мечтали заполучить таких наследников. Но потом… — Богиня устало вздохнула. — Мои избранные не походили на удобных, покорных сирр, не желали подчиняться каждому слову, оспаривали приказы. Они не носили родового кольца, их ничего не привязывало к мужчине, кроме желания и доброй воли. Кроме того, некоторые из них, в силу особенности своего дара, могли влиять на чувства, подчинять, внушая пылкую, всепоглощающую страсть. А главное мальчики, в жилах которых текла «особая» кровь, обретали способность откликаться на Зов и входить в круг. Все это приводило высокородных в ярость. А что, если одна из жриц сумеет очаровать самого Повелителя? Или, что еще хуже, призвать его? Поэтому император Дагар, несмотря на то, что сам являлся дальним потомком избранной, принял закон, запрещающий его подданным вступать в связь со служительницами богини Сва. Некоторое время все было тихо. Саэры старались, хотя бы внешне, с уважением относиться к статусу жриц, а мои посвященные делали все, чтобы не призывать высокородных.

— А что случилось потом? — я затаила дыхание.

— А потом появился Горт. И это стало концом старого мира… Моего мира.

— Бог Горт? — услышав знакомое имя, оживился Теомер, но тут же с подозрением уставился на Верховную, — Вы ведь его имеете в виду?

Он явно ожидал подвоха. И не зря.

— Именно его, — с недоброй усмешкой подтвердила Великая. — Горта Айара — императора саэров. Впрочем, когда началась эта история, он еще не правил, а был всего лишь одним из наследников. — И хозяйка Сэйти Аэрэ замолчала, явно довольная произведенным эффектом.

Больше всего в этот миг я боялась, что высокородный не сдержится — взорвется, примется спорить, возражать, доказывать, но он точно окаменел. Лишь резко, до боли сжал мои пальцы.