Мое сердце – бензопила

Только это не лось, а Коди, теперь они с Джейд – еще двое на кладбище разгромленных индейцев. Их вместе уносит в воронку истории, а в другую воронку, где играют арфы и кормят ангельскими сладостями, улетают Лета, Стрелковые Очки и Разные Перчатки. Что ж, да будет так. По крайней мере, Джейд не одна. Глаза Коди открыты, голова его трясется, словно его ухватил лапой изголодавшийся зверь, и Джейд, чья голова тонет в тумане, воображает себя Алисой в конце первой «Пятницы», Джинни в конце следующей, Нэнси в заключительной сцене «Кошмара», когда законы реальности ослабевают, в нее просачивается мечта…

Ее рука светится? Касается лица Коди? Шевелится?

Наверное, на этом этапе перехода в загробный мир возникает жнец с косой, либо полуживой мертвец, который распределяет стоящих в очереди на группы. Нет, говорит себе Джейд, не жнец, а «Рикер», так называется тот фильм.

Или индийский «Алекс», две тысячи пятого года, хрипло шепчет она. По крайней мере, губы шевелятся.

Нет, скорее всего, это «Антропофагус», восьмидесятого года. Тогда точно крышка, какие ей сейчас бега? Она и голову поднять не может. Джейд хочется верить в одно: сейчас из песка выскочит перчатка с пальцами-ножами, утащит ее в вечный «Кошмар», и тогда она попадет на небеса через черный ход.

Джейд даже улыбается – какая изысканная и немыслимая жуть лезет ей в голову! Вдруг Коди отпадает в сторону, полоска сочащегося света становится больше, от яркой вспышки Джейд едва не слепнет, поднимает голову – кто это? Ангел в ослепительном венчике, волосы влажные от сгустков крови, лицо красно-черное от запекшейся жижи, судорожно вздымается грудь, пальцы сжимаются и разжимаются, будто когти хищной птицы… Почему будто?

Это же Лета, мать ее, Мондрагон, возродилась к новой жизни!

– Ты! – шепчет Джейд, кажется, на последнем издыхании.

– Я, – отвечает Лета и обессиленно падает в кучу рядом с Джейд.

Их руки находят одна другую сквозь гниль и кровь, пальцы сплетаются, Джейд открывает рот навстречу небу, вдыхает хрупкую свежесть.

Они живы, вопреки всему. Они пережили эту ночь. Они – в сердце Джейд на миг просыпается надежда – оказались на другой стороне, и солнце поднимается над Вудсборо, а Гейл Уэзерс из «Крика» пересказывает жуткие события прошлой ночи.

– Где он? – задает главный вопрос Джейд, пытаясь подняться, но ей мешает комбинезон, насквозь пропитанный ссохшейся кровью, и она сдирает его с себя по кусочку, освобождает одну конечность за другой.

Лета, как бы между делом, из вежливости, отворачивается, и они смотрят на безмятежный луг, за которым сверкает озеро Индиан, уходящее в бесконечность.

Уже Четвертое июля, даже не полдень, день клонится к вечеру, скоро сумерки. Сколько Джейд провела без сознания – часов двенадцать? Серьезно? Неужели дышать личинками можно так долго?

А как насчет пописать? Не проверять же прямо сейчас. Но освободиться от мочи, что скопилась за столько часов, все равно надо.

Лета перестает зыркать по сторонам, наконец уловив суть вопроса Джейд.

– Ты про моего отца? – спрашивает она с обидой в голосе.

Джейд кивает и вместе с кивком чуть не падает вперед.

– Это не он! – настаивает Лета.

– Раз его здесь нет, он нас просто не нашел. – Джейд указывает подбородком в сторону воды. – Он уже там, готовится к вечернему шоу. Акваланг, водонепроницаемая бензопила, ружье для подводной охоты, электродрель…

– Прекрати! – Лета выбирается из гниющей массы. – Знаешь, сколько я тебя откапывала?

Джейд встает в полный рост, тело затекло, покрыто синяками, ей трудно держать равновесие, кровь неуютно мечется, пытаясь восстановить привычный ход.

Обе девушки с головы до ног – в запекшихся кровоподтеках.

Джейд хлопает себя по карману и достает последнюю сигарету, пытается прикурить, но та побывала в озере, пропиталась кровью, раздавлена. Джейд отправляет ее щелчком в лосиное кладбище, и сигарета разваливается в полете, посыпая гору трупов последним подношением.

– Почему до сих пор нет шерифа, как думаешь? – спрашивает Лета. – Я все ждала, когда он появится.

– А почему он ему не позвонил? – отвечает Джейд вопросом на вопрос.

Лета прекрасно ее слышит и все же уточняет:

– Ты про моего отца?

– Именно.

– Который никогда ничего такого не сделал бы!

– Тогда кто это устроил?

Лета садится на землю и беззвучно плачет.

– Близняшки, – всхлипывает она, вспоминая резню на яхте. – И Лемми. Гал.

О себе, понятное дело, последняя девушка думает в последнюю очередь.

– Если тебе станет легче… подозреваю, с ними все хорошо.

– Почему так думаешь?

– Дети верят в жутких монстров. И умеют прятаться.

– Я думала, ты скажешь, что мой отец на такое не способен.

– И это тоже, – добавляет Джейд на всякий случай.

– Что дальше?

– Хочешь посмотреть со мной ужастик? – предлагает Джейд.

Лета просто смотрит на нее, осмысливая вопрос, проверяя: она серьезно?

– Там будет Харди.

– Я знаю, где ключи. – Лета дергает подбородком в сторону яхты. – Можно…

– Вернуться туда – подписать себе смертный приговор. Убийца, кто бы он ни был, затаился там и ждет. Знает, что нам нужен телефон. Все остальные, скорее всего, уже за бортом.