Мое сердце – бензопила

Джейд в панике, последний глоток воздуха давно израсходован, и она трепыхается, не может подняться на поверхность, и все же оно того стоило. Убить слэшера – и умереть. Взаправду, по-настоящему стать последней девушкой, прямо здесь, в самом-самом конце!

Тело Джейд бьется в конвульсиях, предатель-рот открывается и глотает воду, озеро запускает ей в грудь ледяные пальцы, и какая-то часть ее понимает: вот и смерть, она приходит не легко и просто, сначала тебя охватывает паника, и ты…

Джейд видит еще одну руку… не снизу, а сверху! Не успевает Джейд что-то понять, как рука хватает ее за комбинезон – и выдергивает на поверхность.

Это Лета Мондрагон!

Она не идет в замедленной съемке по коридору школы Хендерсона, волосы, вымытые лучшим шампунем из телерекламы, не развеваются сверкающим ореолом. Нет, сейчас она задыхается, кровь струйками стекает по лицу из выемки, которая раньше была бровью, и глаз больше не двигается вместе с другим, но самое страшное – ее челюсть. Она вывернута с корнем, треснула, и подбородок висит низко и криво. И если челюсть хоть как-то держится, не оторвалась и не улетела в сторону, то исключительно благодаря регулярным маскам из увлажняющего крема – кожа до того эластичная, что держит всю челюсть.

Если она пережила такое насилие, что ей удар головой о борт лодки? Некоторые девушки просто не умеют умирать.

Джейд хочет прижаться к Лете, но не может, потому что в груди разливается обжигающий холод – это воздух, прекрасный воздух, вытесняющий озерную воду. Джейд выворачивает прямо на Лету, и та не против, не возражает, не отталкивает ее. Она держит Джейд столько, сколько может, потому что отдала себя всю без остатка, и силы ее покидают.

Джейд тянется к ней, чтобы тоже ее спасти, но в этом нет нужды: Лету подхватывает Бэннер Томпкинс – это он здесь настоящий спасатель, и поднятая им волна отталкивает Джейд.

– Она… Она смогла! – восклицает Бэннер, поворачиваясь, чтобы все, кто еще остался, увидели подлинного героя – Лету Мондрагон, последнюю девушку. – Ей это удалось! – восклицает Бэннер, уже громче, поднимается с Летой, держит ее, как трофей, как героя, а Лета, человек воспитанный, качает головой, воздавая должное слэшеру, раз он этого заслуживает, но освободиться из объятий Бэннера и переключить внимание на Джейд не может. Лета замирает на вздымающейся груди Бэннера, ее длинные волосы свисают до самой воды, отчего сцена лишь выигрывает, становится более совершенной.

Джейд не будет плохим парнем, который разрушит идиллию – нет, она будет совсем плохим парнем.

Еще хуже, чем о ней думает Пруфрок.

Она опускается в холодную воду, чтобы исчезнуть, и плывет по-лягушачьи в сторону, пробираясь сквозь полузатонувшие поплавки, сквозь свисающие с них холодные мертвые руки, сквозь кровь, что клубится вокруг ее вытянутых пальцев.

Слезы под водой не видны.

Но там холодно.

Джейд выныривает, глотает ночной воздух, который не согревает, и ищет опору, чтобы удержаться на поверхности.

Городское каноэ!

Джейд карабкается через борт, забирается внутрь, плечо болит, хоть кричи, пальцы пульсируют, раненая нога затекла и отяжелела. Она падает на сиденья, прижимается лицом к зеленому стеклопластику, смеется, рыдает, ненавидит всех и вся, но все это любит и ни на что не променяет.

Наконец она переворачивается на спину, над головой – лишь звезды. Так она и плывет, покачиваясь, отстраненная от жизни, вымотанная до предела, представляя себя на плоту мертвецов, а на ее фоне идут заключительные титры…

Под скамейкой ее рука натыкается на мачете. Джейд поднимает его, осматривает, словно какую-то диковинку и, стараясь быть крутой, вроде Квинта, втыкает его в борт каноэ. Мачете падает, она пробует еще раз, встает для замаха, и ей все-таки удается вонзить острие мачете в лодку как полагается.

Джейд садится в каноэ боком, перебрасывает ноги через борт, свешивает голову через другой борт, и в тысячный раз представляет себя Алисой в конце фильма «Пятница, 13-е», когда уже никто не кричит, и Алиса, тяжело вздохнув, начинает грезить о том, как двери ее сна открываются для Фредди, для всего Золотого Века.

Еще секунда – и из воды выпрыгнет Джейсон, обхватит ее сзади, и тогда – жизнь удалась, так? Абсолютно удалась, да. С ужасом покончено, долгая ночь подошла к концу, и пока нет никаких трудных вопросов, которые ждут ответа.

Это лучшая затравка за всю долгую и богатую историю затравок.

Джейд делает вдох, чтобы подготовиться к следующей части, рука машинально нащупывает рукоятку мачете.

– Последний испуг, – цитирует она.

Как по команде позади раздается сильный всплеск, и, поскольку Джейд готова, поскольку знает этот хренов жанр как свои пять пальцев, она встает на колени и резко оборачивается, заносит мачете и кричит что есть мочи.

Но ей так и не удается никого разрубить. Возможно, мачете для этого не приспособлены. Они вонзаются на несколько дюймов – и замирают.

Только… только это не Стейси Грейвс!