Мое сокровище

Что ж, невежественность иногда идет во благо. В его случае так и вышло. Ибо он позволил себе вольность пристально посмотреть на дочь маркиза, посетившую их мастерскую. И она тоже задержала на нем взгляд. Ну, а потом…

Согласившись выйти за него, Беатрис отказалась от многого – от блестящей светской жизни, от общения с родными и близкими, от приданого. И, отправившись вместе за океан, они имели лишь молодость, здоровье и надежду на благополучие в будущем. Уже в Филадельфии он взял на себя управление семейной бумагоделательной мастерской, и этот бизнес приносил им достаточно средств, чтобы достойно жить и растить детей.

Беатрис была еще совсем молодой, когда у нее стали возникать болезненные ощущения – поначалу лишь в руках и только по утрам. Но затем боль распространилась и на другие суставы, причем продолжалась большую часть дня. А потом, некоторое время спустя, жена уже почти постоянно испытывала страдания.

Ее состояние ухудшалось, но она не теряла присутствия духа. Перед самой кончиной Беатрис даже смеялась над смертью.

– Моя любовь к тебе слишком сильна, чтобы ее мог ослабить телесный недуг, – шептала она. – Я не смогла привезти в Америку что-либо из моего приданого, так как все мои ценности остались там, в Англии. Прошло довольно много времени, и их, возможно, будет нелегко найти… Но в моей шкатулке-головоломке…

Джилс поспешил принести предмет, о котором, как он полагал, упомянула мать, – изящную деревянную коробочку, старательно собранную им вместе с братом Альфредом. По рассказам Беатрис, шкатулки с секретом были чем-то вроде традиции в их семействе – когда-то ее голландский предок, занимавшийся торговлей с Японией, привозил домой невиданные прежде вещицы.

– Нет, – выдохнула Беатрис. – Не та… Вы должны найти шкатулку в Англии.

Джилс считал все это безумием, дурацкой затеей, из-за которой им пришлось пересечь океан. Но разве так уж глупо поверить последним словам Беатрис? Ведь в тот момент она сообщила самое важное из того, что было у нее на уме…

За три года, прошедшие после смерти Беатрис, боль утраты несколько ослабела, и рана в душе почти зарубцевалась. Говорят, что счастливый брак всегда оказывает на мужчину благотворное влияние.

Ричард был рад, что Джилс отправился в Англию вместе с ним, и даже не важно, по какой причине сын это сделал. В разлуке сразу со всеми своими детьми он бы очень скучал, не слыша ни одного родного голоса.

Ричард был решительно настроен выполнить желание покойной жены, чтобы обеспечить детям нечто большее, чем то, что могла дать бумажная мануфактура. И вообще, бумага – это сущая ерунда, занятие ужасно скучное по сравнению с неведомыми соблазнами. По сравнению с тайной, загадкой, приключением!..

Одной-единственной алмазной парюры будет, конечно, маловато для того, чтобы кардинально изменить жизнь их семейства, однако этого вполне достаточно для начала чего-то нового. Кроме того, они с Джилсом одолели уже две трети пути к обретению того, что завещала им всем Беатрис.

Улыбнувшись этой мысли, Ричард поднялся со стула и направился в гостиную, чтобы присоединиться к остальным.

Глава 14. В которой овечьи кишки вытягивают душу из человеческих тел

В течение последующих четырех дней Одрине нечего было делать, так что оставалось только ждать.

Впрочем, кое-какое занятие у нее все же имелось. Теперь, когда были открыты две шкатулки, в их распоряжении оказались закодированные сообщения, которые следовало расшифровать. Одрина выписала все буквы на лист бумаги, и они с Джилсом переставляли их так и эдак, сидя за столиком в гостиной. В этих сообщениях было слишком много букв Q, так что ничего осмысленного не получалось, однако им было приятно сидеть рядом друг с другом и просто разговаривать, в том числе – и о поцелуях, хотя, конечно же, они не целовались.

Одрина старалась отогнать тревожные мысли, но у нее это не очень-то получалось. Угрожал ли Ллуэлин ее отцу или сестре? Не собирался ли Уолпол отменить свадьбу? Увы, она совершенно ничего не знала о происходившем в Лондоне.

Неизвестность одновременно и мучила, и приносила облегчение. Хотя вместе с облегчением приходило чувство вины, которое с каждым днем становилось все сильнее.

Внезапно в гостиную вошла леди Ирвинг, перехватившая по пути слугу лорда Аллингема.

– А, Джори… Что это у вас, почта? – спросила графиня. – Приятно видеть, что почта снова до нас добралась. Королевская почтовая служба не должна пасовать перед погодой.

Передав графине пачку писем, Джори поправил свой парик и ответствовал:

– Совершенно верно, миледи.

Леди Ирвинг направилась к Джилсу и Одрине, которым в результате интеллектуальных усилий удалось наконец составить слово «собака».

– Как это мило, Резерфорд… – произнесла графиня, не отрывая глаз от конвертов. – Вы что, учите друг друга читать?

– Нет, миледи, – улыбнулся Джилс. – Мы составляем букварь для вас, поскольку вы, похоже, не способны прочитать слова «лорду Дадли» и уразуметь, что верхнее письмо предназначено не вам.