Мое условие судьбе

Так она дошла до кабинета Артема на втором этаже. Он не знал, что она останется, и не запер его. А может, вообще не закрывает. Там оказалось еще больше мусора, чем в других комнатах. Тяжелые стеллажи с книгами и бумагами, много тумб, бюро, письменный стол с огромным количеством ящиков. Тут Аня немножко растерялась. Не знаешь, за что хвататься. Книги, к примеру, стоят не в один ряд. Первый чистый, явно регулярно протирается, а дальше пыль – пылища… То же самое в ящиках бюро. Если бы Аня была нанятой работницей, она бы и сама так убирала. Но она – не работница. Эта мысль придала ей столько энтузиазма, что она полезла в один из ящиков стола, очень глубокий и узкий, забитый бумагами не одного года. Взяла и решительно вывалила все на пол. Протирала каждую книгу и папку отдельно. Действительно, на многих написано «архив», годы – и три, и пять лет назад.

Аня все по порядку уложила, поставила в уже до блеска промытый внутри ящик, посмотрела на мусор у своих ног, взяла корзину для бумаг, начала ссыпать просто руками. Среди обрывков бумаг, пыли мелькнуло что-то похожее на снимок. На кусочек снимка. Аня стала нервно рыться, искать остальные кусочки. Она была уверена, что это фотография Дины. И собрала. Цветное, еще довольно яркое фото, по формату – для личного дела. Красивый мужчина, серьезный, с улыбающимися глазами. На оборотной стороне сложилась надпись. Так пишут в отделе кадров. «Вадим Долинский». Это муж Дины, о чем всем известно. А снимок не просто разорвался, потрепался. Он на хорошей бумаге и крепкий. Его порвал на восемь частей взбешенный человек! Владелец этого кабинета, больше некому. Сердце Ани оборвалось. Такая ненависть, такой ненормальный поступок. Он ее любит! Большего доказательства быть не может… Нет, может. Пять пуль в спину, как писали в газетах.

Аня подошла к столику с фотографиями в красивых рамках. Там был и сам Артем. Его родители, видимо. И, конечно, Дина. Она стояла на фоне какого-то замка и водопада в маленьком купальнике – не бикини, но совсем крошечные трусики и открытый лифчик, – пышные волосы освещало солнце, а лицо, нежное и капризное, лицо избалованной любовью женщины, обращено не к тому, кто снимает, а это наверняка был Артем, – оно обращено к будущему, в котором Артему места не оказалось. Дина немного опустила ресницы от яркого солнца, но Ане казалось, что она смотрит на нее. И в этом взгляде презрение. Она поставила эти два портрета вместе – Дины и Артема. Села рядом на пол и смотрела, смотрела на них. До того момента, пока в комнате не стало темно. Вот до этого момента Аня пожелала им обоим всех возможных несчастий, болезней, мук одиночества.

Потом быстро убрала мусор, все следы своего наведения порядка. Сполоснулась в ванной кое-как и ушла в спальню, на кровать, закрывшись одеялом с головой. Вот теперь она на самом деле больна. И не хочет, чтобы Артем видел ее. Да и сама его видеть не хочет.

Глава 10

Денис, как обычно, совершенно обнаженный, лежал поперек кровати на животе в утреннем сумраке своей комнаты и читал. Этот процесс заслуживал профессионального, лабораторного изучения. На полу перед кроватью лежали шесть открытых книг. Кроме них, несколько листков, распечатанных на принтере. Книги были следующие: «Будденброки» Томаса Манна, «Ледяной дворец» Лажечникова, два тома Константина Паустовского, женский роман, найденный на рассвете на скамейке во время уборки снега, и работа Григория Перельмана, распечатанная из интернета. Денис все это читал одновременно! В круге стоящей на полу старой настольной лампы с треснутым зеленым пластмассовым плафоном. Расчеты Перельмана временами пересчитывал на калькуляторе смартфона. Он по очереди переворачивал страницы всех книг. Иногда внимательно, даже не один раз читал какое-то место в одной. Мог после следующей книги вернуться к этой, где нашел настолько заинтересовавшее его место. Никого не занимала система самообразования Дениса. А если бы заинтересовала… Человек, который бы это описал и проанализировал в научном труде, мог бы с этим трудом прославиться. Мозг Дениса сохранял каждую страничку каждой книги полностью, как будто фотографировал. И он никогда ничего не забывал. Очень часто перечитывал книги, но только потому, что узнал их главное свойство: в разное время, в разном состоянии, в разном возрасте эти же тексты открывают новый смысл.

Он так увлекся, что не сразу понял, что звонил его мобильник, включенный на приглушенный звонок.

– Да, Аня. Да. А что случилось? Куда приехать? Прямо сейчас? А что это за адрес? А. Его… А где он? Уже уехал? Хорошо. Сейчас посмотрю, на чем туда можно добраться. Да какое такси. С ума, что ли, сошла? Платить она за меня будет! Какие проблемы доехать. А что с голосом? Больна или плачешь? Больна и плачешь?! Еду.