«Мое утраченное счастье…». Воспоминания, дневники

25 апреля я опять побывал у Moulira. Там был Lucien с Madeleine и детьми, и, как всегда, он — в смысле подготовки к экзаменам — сидел между двумя стульями. Я дал ему совет, какой всегда ему давал: не гоняться за двумя зайцами, а готовиться только к Certif[icat] Mathématiques générales. Он, как всегда, согласился и потом, как всегда, не выполнил обещание. Из Chapelle-la-Reine я вернулся с запасом продовольствия для Парижа: утка, суповое мясо, масло, сыр, макароны.

26 апреля был в некотором роде юбилейным: за два года до этого мы в этот день покинули утром Фролова, отправились зря к Gâtinaise, завтракали на набережной у Jeannette (той, другой), решили ехать в Achères, погрузились у Gaston и к вечеру были здесь, в этом домике. На ночь запирали ставни и говорили: «Ух, какой отдых». Я сидел один, и мне все это вспоминалось так живо, что я вообразил, будто ты сейчас прибудешь с автобусом, но ты не приехала.

27 апреля я был в беспокойном состоянии духа, побегал по лесу, опять побывал в скалах около Vaudoué (тоже чудесное место) и решил уезжать в Париж на следующий день — в воскресенье. Так и сделал. В Париж я прибыл вечером 28-го, и, к моему большому удивлению и еще к большей радости, нашел тебя. Ты, оказывается, прибыла накануне вечером, сердилась и недоумевала, что я все еще сижу в Achères, и волновалась весь следующий день. Письма мои ты получила уже в Париже[1317]. <…>[1318]

После возвращения с пасхальных каникул возобновилась наша рабочая жизнь. У меня много времени брала Контрольная комиссия Содружества сопротивленцев. Помимо длинных заседаний раз в неделю, которые имели место в помещении «Советского патриота», приходилось еще видеться с людьми, разрешать конфликты — довольно частые, иногда неприятные. Помимо этого, еще нужно было сопротивляться натискам в пользу того или другого сомнительного сопротивленца. Иногда этот натиск исходил от слабохарактерного председателя Содружества Игоря Кривошеина.

Что было делать, например, с князем Эристовым? Он представил великолепные рекомендации от голлистской DGER[1319] и от «союзников», в данном случае — англичан. От рекомендаций на сто верст пахло 2-м Бюро[1320] и Intelligence Service:[1321] двойной шпионаж, а двойной шпионаж всегда бывает тройным, и острие его даже во время войны было направлено не так против немцев, как против нас. Тут я уперся, произвел тихий саботаж и оказался прав: этот князек, прибавив к своей фамилии прибавку «Чингисхан», является сейчас стопроцентным врагом родины.

Другой случай: целая куча «сопротивленцев» из провинции — Юдович, Зусман, Кацман, г-жа Юдович и т. д. — представила великолепные удостоверения из провинции, но когда я добивался точных данных, все сводилось к тому, что Кацман рекомендовал Юдовича, а Юдович — Кацмана. И оба оказались весьма сомнительными дельцами: они учредили «сопротивленческий кооператив», собрали взносы, надавали обещаний, а осуществление… Все это так скверно пахло, что я, в добром согласии с членами комиссии, застопорил дело всей этой кучки, несмотря на мольбы, протесты и т. д. О дальнейшей судьбе «Юдовича и K°» мне ничего неизвестно. Но кооператив лопнул без срама для нас, поскольку не было патронажа Содружества над кооперативом и Юдовичем.

Содружество налагало на нас и бремя участия в панихидах, молебнах, приемах, концертах и вечерах. Это не всегда бывало приятно, потому что жены, по большей части — бывшие эмигрантки, став на время просоветскими дамами, сохранили все свои предрассудки — расовые, сословные, религиозные, а также склонность к склоке и мелким интригам. И я всегда с восхищением смотрел, как ты умела быть выше всего этого и делать спокойно свое дело[1322].

Мы выходили довольно часто в кинематограф. Именно в эту весну и в начале лета мы видели прекрасные фильмы «La bataille du rail»[1323] — история скрытой борьбы, которую французские железнодорожники вели с немцами и с правительством Vichy; «Rome — ville ouverte»[1324] — один из прекрасных итальянских фильмов военного времени, «Maria Candelaria»[1325] — мексиканский фильм с Dolores del Rio и Pedro Armendariz, направленный против расовых и социальных предрассудков. Как-то, когда я зашел к тебе в Сорбонну, у тебя оказались два билета на демонстрацию в Cité Universitaire двух чудесных советских фильмов — «Парад победы»[1326] и «Первомайский праздник в Москве»[1327]. Публика реагировала восторженно.

Без меня ты смотрела фильм Noёl-Noёl «Le père tranquille»[1328] — тоже сопротивленческий фильм, который тебе очень понравился. Я не пошел, потому что имел предубеждение против этого актера. Впоследствии мы смотрели другие его фильмы, и он мне понравился.