Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут

– Мама, я очень прошу тебя – не задавай никаких вопросов, – сухо сказала она в трубку, едва Нина Николаевна сняла ее. – За тобой через час придет машина – большая темно-синяя иномарка с номером двести двадцать пять. Там будет трое ребят. Ты спокойно садись и езжай с ними. Мама, мне очень нужна твоя помощь, я никогда ни о чем тебя не просила.

– Да, Алена, конечно, – растерянно проговорила ничего не понимающая Нина Николаевна.

– Я очень тебя жду.

Алена положила трубку на кровать и взглянула на стоявшего в дверях Виктора:

– Витя, дай мне сигарету.

Боксер молча подал ей пачку и зажигалку, Алена закурила, выпустив дым ноздрями.

– Иван, мы должны разобраться с теми, кто это сделал.

– Алена, не с кем разбираться уже – мы всех положили…

– Не всех! – резко повернулась к нему всем корпусом Алена. – Не всех. А как же Конь?

– Деточка, ну, не все сразу… и до него доберемся. Ты не лезла бы в это, а? – Мазей тоже закурил и посмотрел в лицо Алены.

Она смерила его презрительным взглядом, снова затянулась сигаретой:

– Не указывай мне. Это мой муж сейчас на операционном столе!

– Да?! – вспылил Мазей. – А еще есть твой сын, на которого ты даже не взглянула, мамаша! Ребенок почти сутки болтался где-то по чужим людям, а она тут курит и чушь несет!

Алена развернулась и отвесила ему такую пощечину, что Мазей растерялся.

– Не смей говорить мне, что я должна делать! Сын?! У меня было два сына… два сына… два… – И тут она заплакала, словно только сейчас осознав, что произошло. – Пашенька… мальчик мой… ненавижу, ненавижу вас всех! – Алена молотила кулаками по подушке, длинные белокурые волосы растрепались, а голос с каждым выкриком становился все звонче, срываясь на истерику.

Боксер тронул за плечо обескураженного Мазея и тихо сказал:

– Вы шли бы отсюда, Иван Николаевич… она ведь не понимает сейчас, что говорит…

– Я знаю… не могу представить, что сейчас с ней творится…

Мазей тяжело поднялся с кровати и, покачиваясь, как пьяный, пошел к двери:

– Витька… я в больницу поеду, узнаю, что и как, да пацанов посажу – нельзя его одного оставлять. А ты тут смотри, ладно? Мать приедет, все полегче будет, и Ванька под присмотром…

– Вы мне позвоните, когда будет хоть что-то известно?

– Позвоню… телефон не отключай.

Мазей уехал в больницу, а Виктор остался с плачущей Аленой ждать приезда ее матери.

Нина Николаевна всю дорогу пыталась добиться от везущих ее куда-то молчаливых парней, что же произошло, но те, словно сговорившись, отрицательно качали головами и продолжали хранить молчание. Когда женщина вышла из машины, то от удивления ахнула – трехэтажный дом, огромный двор с садом в глубине, две машины перед гаражом, охрана на воротах… Она и не думала, что ее дочь живет в таком месте.

На крыльцо вышел мужчина лет около сорока, черноволосый, подтянутый, в джинсах и футболке. Легко сбежав по лесенкам, он приблизился к замершей посреди двора гостье:

– Здравствуйте. Вы – Нина Николаевна?

– Да.

– Я Виктор, телохранитель Алены Сергеевны. Идемте в дом, хозяйке плохо, а я оставил ее одну.

Она даже не сразу сообразила, что речь идет о ее Алене…

– Виктор… ради бога, скажите, что произошло? – она схватила Боксера за рукав и умоляюще заглянула в лицо. – Пожалуйста…

– Мужа Алены Сергеевны тяжело ранили, он сейчас в больнице. А с сыном… с Павликом… – Боксер запнулся, подбирая слово. – С ним… беда случилась…

– Что?! Господи, что?!

– Он умер, Нина Николаевна, – отрезал Виктор. – Умер, и даже тела мы не нашли. Алена Сергеевна на грани помешательства, а есть ведь еще и Иван. За этим вас и привезли.

Нина Николаевна почувствовала, что задыхается и вот-вот потеряет сознание. Внук… маленький внук, о существовании которого она узнала случайно и совсем недавно… Что могло случиться с таким крошечным ребенком?

– Ну-ну, Нина Николаевна, вы это бросьте! – испугался Виктор, заметив побледневшее лицо и судорожно хватающий воздух рот. – Вам плохо? Может, воды?

– Н-нет… спасибо, мне уже лучше… – пробормотала она, вытаскивая трясущимися руками из сумочки какую-то таблетку. – Господи… где моя дочь?

– Идемте, я вас провожу.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, Виктор толкнул одну из многочисленных дверей и впустил Нину Николаевну в спальню. Алена лежала на кровати ничком, обняв руками подушку. Она уже не плакала, тупо смотрела перед собой, и из ее груди изредка вырывался не то всхлип, не то стон.

– Алена Сергеевна… – негромко окликнул Виктор. – Приехала ваша мать…

– Мама, извини, я сейчас не в состоянии разговаривать, – монотонно произнесла Алена, даже не повернувшись. – Иди, пожалуйста, к Ване, Виктор тебя проводит. Если что-то нужно, скажи ему, он все сделает. Витя, пусть Лора приготовит маме спальню.

– Да, я скажу. Может, вы поедите, Алена Сергеевна?

Она отрицательно мотнула головой:

– Принеси сигареты, мои кончились.

Виктор вывел потрясенную Нину Николаевну в коридор, плотно закрыл дверь и проговорил расстроенно:

– Не ест ничего, а выкурила уже две пачки… Кошмар… Пойдемте, я вас в детскую провожу и с домработницей познакомлю.