Могикане Парижа

– Перестань, Пчелка, – сказала Регина. – Ты хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле. Сиди смирно около меня и расскажи нам что-нибудь… Вообразите, господин художник, когда мне делается скучно, а это случается довольно часто, девочка рассказывает мне целые истории, или вычитанные ею, или плод ее собственной головки… Ну, Пчелка, рассказывай!

– Хорошо, сестрица, я расскажу тебе одну историю, – сказала девочка, лукаво взглянув на молодого человека.

Художник слушал. Работа его, между тем, подвигалась, и голова Регины в этой простой позе, с обычным выражением, выходила прелестной.

Девочка начала.

II. Фея Карита

Жила-была очень давно одна принцесса, одаренная необыкновенными добродетелями и несравненной красотой. Родилась она в Багдаде во времена господства халифа Гаруна аль-Рашида. Отец ее, один из самых знаменитых воевод армии халифа, видя, что дочь его растет, а войны повторяются реже, подал халифу просьбу об отставке, чтобы посвятить все свое время воспитанию своей дочери Зюлеймы.

Зюлейма – это слово персидское и означает «царица». Не желая отвечать отказом на просьбу воеводы, халиф принял ее, и, несмотря на печаль, которую испытывал, расставаясь с самым храбрым из своих воинов, он покорился необходимости и предложил ему в воспитатели Регины… прости, сестрица, я хотела сказать Зюлеймы, – и предложил в воспитатели Зюлеймы того самого учителя, который занимался воспитанием его собственной дочери.

Воевода оставил двор, где он пребывал до того времени, и переехал в предместье города, в принадлежавший ему дворец, который был окружен, как и улица Плюме, цветочными садами.

В точно такой же цветник, как вот этот, приходили учителя танцев, рисования, пения, ботаники, астрономии, даже физиологии. Генерал хотел, чтобы ум принцессы был полон всеми знаниями, известными в то время. Можно сказать без лести, что она отлично воспользовалась уроками своих преподавателей: в восемнадцать лет ее достоинства и таланты равнялись ее красоте…

– Пчелка, – перебила ее сестра, – твоя сказка на этот раз вовсе не интересна, расскажи нам другую…

– Возможно, что она не занимательная, но преимущество ее заключается в том, что она не вымысел, а правдивость есть достоинство всякого рассказа, не правда ли, господин художник? – продолжала маленькая девочка, обращаясь уже к живописцу.

– Я вполне разделяю ваше мнение, – отвечал художник, догадываясь, что в этом рассказе есть намек на жизнь Регины. – И буду покорнейше просить вашу сестрицу позволить вам продолжать.

Щеки Регины сделались так же красны, как цветок камелии, роскошно распустившийся над ее головой.

– А если я буду продолжать, что вы мне за это дадите?

– Я дам вам ваш портрет.

Пчелка захлопала в ладоши и, повернувшись к сестре, сделала руками жест, ясно говоривший: «Слышишь, Регина, теперь уже ничего не поделаешь!»

Регина ничего не ответила. Она тихонько отодвинула кресло шага на три назад, точно хотела скрыть в зелени листвы выступившую на ее лице краску.

Пчелка, видя, что Регина, хотя и не давала своего согласия, но и не налагала решительного запрета, продолжала:

– Я остановилась на описании красоты принцессы… Но оставим это: папа утверждает, что красота проходит, а вечны одни добродетели. Но доброта Зюлеймы была поразительна! Все матери в Багдаде, видя ее, проходящую по улице, говорили своим детям: «Вот самая прекрасная и самая добрая из принцесс, которые когда-либо бывали на свете».

Мало-помалу она приобрела такую славу в предместье, что ее стали считать не обыкновенной женщиной, как всех других, а настоящей феей, благодетельствовавшей повсюду, где бы она ни появлялась.

Однажды маленький савояр, который зарабатывал кусок хлеба, заставляя плясать свою обезьянку, плакал и жаловался, что за целый день никто не подал ему ни одного су и он не смеет показаться своему хозяину на глаза.

Принцесса, высунувшись из окна, увидела слезы бедного мальчика. Она поспешила выйти к нему и спросила, что с ним. Только взглянул на нее савояр, как понял, что горю его конец, запрыгал от радости и закричал:

«Фея! Вот фея Карита!»

Он так громко прокричал эти слова, что пять или шесть прохожих, не зная настоящего имени Зюлеймы, стали звать ее не менее прекрасным именем – волшебницей Каритой. Это слово означает милосердие… Но я не буду перечислять все добрые дела волшебницы, скажу только, что она вполне заслуживала свое прозвище. Впрочем, я расскажу только об одном из прекрасных поступков волшебницы Зюлеймы, нет, Кариты, нет, Регины… Я все путаюсь!.. И моя сестра Регина, которая, несмотря на то, что и несравненно больше меня и умнее, и знает прекрасно множество сказок о добродетельных волшебницах, может вам засвидетельствовать, что я не изменила ни одного слова.