Могила двойников (СИ)

— Нет. Думаю, почему ты её вылечила, — сказал Стефан, бросая собранный хворост на землю.

— Ну, извини. Я врач, а не убийца.

— Из врачей получаются отличные убийцы, — не согласился Стефан. — А из тебя особенно. Всадила стрелу в ухо тому парню и не поморщилась.

— Это потому что я сидела в темноте, а тот несчастный вышел на свет, — вздохнула Дейдра, достав из кармана зажигалку. — Как по мишени. Целишься и нажимаешь на спуск. Ничего сложного. Любой бы смог. Вот девица та прыткая, едва тебя не подбила — я так стрелять не умею.

Стефан подумал, что стрельба из лука сама по себе требует серьезного умения и тренировок, а то, что продемонстрировала Ольга, и вовсе выходит за рамки обычных человеческих возможностей. Именно поэтому подавляющее большинство населения Темнолесья предпочитало арбалет луку — те, у кого не хватало денег на пси-газ для ружей. Впрочем, тут ещё как посмотреть, у арбалета перед огнестрелом есть свои преимущества. В особенности в лесу.

— Меня больше заботит, а что будет, если она пристрелит двойника, — медленно выговорил Стефан. — Всадит в него серебряный наконечник, а из раны потечет настоящая кровь. Не стекло. Не вода. Что она подумает?

Тёмные капли, падающие с кожи Стефана на землю, быстро убедили лучницу в том, что именно нынешний собеседник — настоящий. А тот, кто общался с Петром, следовательно, зеркало. Но что, если рассказы врут? Что, если кровь двойника такая же красная?

Дейдра сложила палки в крошечный шалашик и откинула крышку зажигалки. Зажигалка у неё была древняя, ещё доосенняя, но работала безотказно, словно только что сделанная.

Клик, — сказала она.

— А хоть бы и что, — сказала Дейдра, крутанув колесико. Из зажигалки вырвался язычок пламени, и в воздухе ощутимо запахло бензином. После развала сообщения между странами исчезли и централизованные поставки топлива в государство, некогда располагавшееся здесь, а вместе с ними и старый транспорт. Но кое-где умельцы по-прежнему добывали нефть и гнали из неё всё, до чего доходили руки. — Какая тебе разница? Двойник будет мёртв, а если она вздумает найти тебя, просто ещё разок порежешься.

— Боюсь, во второй раз её это не удовлетворит.

— Тогда удовлетворишь её как-нибудь иначе, — она принялась раздувать огонь. Палочки горели неохотно, больше дымили, но делать было нечего.

— Это не смешно, — сказал Стефан, следя, как Дейдра прикрывает костер от ветра — выкопанная ею ямка не помогала.

— Тебя бы лучше сейчас волновали более насущные проблемы. Например, как пережить ночь.

Стефан лишь пожал плечами. В заросли они углубились недалеко, но так, чтобы никто не заметил огонька костра с дороги. Впрочем, Стефан сумел найти удачное место в окружении густого кустарника, и костёр оказался надежно спрятан от самых близких глаз.

Сам траппер сидел прямо на земле, привалившись спиной к стволу, и хоть потрескивание горящих веток изрядно мешало, пытался вслушиваться в звуки деревьев. Они уже вышли из границ Красного леса — собственно, Станция и была вехой этой самой границы, и маковые поля здесь не встречались. А раз так, жди беды.

Наконец пламя поднялось достаточно высоко, чтобы Дейдра смогла откинуться назад и облегчённо вздохнуть.

— Как бы огонь не приманил к нам кого голодного, — спокойно сказал Стефан, обшаривая глазами ветви над головой.

— К костру они не подойдут. Крутиться вокруг — могут. Главное, чтобы не погас, — Дейдра уселась поудобнее и протянула руки к огню. — Между прочим, по милости твоего двойника у нас уже вторая ночь под пение сверчков. Я начинаю серьёзно ненавидеть его.

Стефан не слышал ни одного сверчка, но в целом был с ней согласен. Пока что зеркало вёл в этой игре, и хоть у него сорвалась уже вторая попытка, кто знает, сорвётся ли третья? А сам Стефан не предпринял пока ничего. Ну, то есть у него появился союзник — Дейдра, пускай даже он до сих пор толком не понимал её мотивов, да ещё рыжая лучница обещала помочь — но в силу природной недоверчивости Стефан не думал о её успехе. Жизнь в Канове научила его если не выживать любой ценой, то хотя бы сомневаться во всём, в чем только можно.

Он понимал мотивы зеркала, хотя и не принимал их. В конце концов, они совпадали с его собственными мотивами. Скорее всего, двойник собирался уехать с Петром, но, узнав о грядущем нападении — а может, Пётр сам рассказал — предложил свою помощь. Ему самому почти ничего не грозило, зато вероятность убить Стефана была достаточно велика.

Но погиб ли он во время штурма? Стефан не знал, и все грядущие поиски обрывались уже здесь. Он не мог даже расспросить людей, ведь спрашивать пришлось бы о самом себе.

— Дурак ты, — сказала Дейдра, когда траппер высказал эти сомнения. — Тебе не надо ничего спрашивать. Они сами все расскажут. Если удивятся и всплеснут руками, значит, двойник мертв. Если нет — он жив. Ну, или люди думают, что он жив. Все просто.