Могила Густава Эрикссона

Кафе, которое я искал, располагалось в боковой пристройке к районному дому культуры на центральной площади городка. Я был слегка удивлён. Внутри всё было вылизано до блеска и стилизовано под двухэтажную Америку 70-х. И музыка играла, как на Среднем Западе, – хорошо подобранное кантри. Причём именно играла, а не грохотала. Значит, есть в этом городишке какой-то парень с деньгами, готовый вложиться и прогореть (что-то сомнительна особая прибыльность этого заведения), чтобы его земляки могли хоть на немножко почувствовать себя людьми. Но больше оформления кафе и музыки понравилась мне девчонка-зажигалка, которая сновала меж столиков, относила заказы на кухню и возвращалась оттуда с подносами. Может быть, насчёт «девчонки» я и переборщил, было ей лет тридцать. Вылитый Львёнок Р-р-ры Мяу. Конечно, если бы у Львьёнка Р-р-ры Мяу были такие формы. Она чувствовала себя полной хозяйкой заведения и совмещала в себе разбитную безаппеляционность и в то же время гостеприимную заботу. Отнеся заказ на соседний столик, она подсела ко мне.

– Здорово, парень! Ты со своим рюкзаком похож на Рэмбо из первого фильма, только постарел лет на двадцать.

Ого! Классная деваха! Честно говоря, так на форсаже ко мне ещё никто не подруливал.

– Здорово, красивая! Слава Богу, что не на Рокки из концовки первого фильма, – попробовал я сострить.

– Ты у нас первый раз, давай я тебе посоветую, что выбрать. А то, поди, проголодался. Издалёка путь держишь?

– Из Москвы. А как ты поняла, что я нездешний? – меня от души порадовало, что она при таких бёдрах ещё и правильно говорит. Согласитесь, фраза «с какого города будешь?» могла бы испортить впечатление.

– А у нас весь городок – тринадцать с половиной тысяч. Мы тут все друг друга знаем. Смотри, вот этот бургер очень вкусный и вот этот. Картошку возьми вот такую с этим соусом. Пить что будешь?

– Налей мне, детка, грамм сто тёмного рома и сделай два двойных экспрессо. Как думаешь, через сколько будет готово?

– Да минут через десять. Я тебе сразу всё принесу, – и Львёнок Р-р-ры Мяу, покачивая бёдрами, отправился на кухню.

Ну, что ж, моя поездка начинается совсем недурно. Я вышел на улицу покурить. Народа на площади почти не было. На редкость безлюдный городок.

Когда я вернулся в кафе, Джон Денвер вовсю наяривал: «Кантри роадс, тейк ми хоум!» Львёнок Р-р-ры Мяу принёс мне ром и хитро подмигнул. То ли от любимой песни, то ли от пиратского напитка настроение у меня стало бесшабашным. Когда она вернулась с подносом, уставленным моим заказом, я тормознул её:

– Посиди со мной пару минут, красавица.

– Да, давай я пару минут посижу, а ты побегаешь с подносами. Да ладно, не обижайся. Расскажи, какая нелёгкая тебя к нам занесла?

– Я ищу сокровища, – ответил я Львёнку без обиняков.

– У нас в городе?

– Да.

– И ты серьёзный искатель сокровищ и приключений? – мимика у Львёнка Р-р-ры Мяу была как в мультфильме.

– Серьёзней некуда. Главное, я их всегда нахожу. Уж если не сокровища, то приключения – точно.

– Классно! А я думала, у нас в городе только два сокровища.

– Это какие же? – мне нравилась наша пустая болтовня.

– Наш директор краеведческого музея и я, – ответил Львёнок без ложной скромности.

– Ну, вашего директора краеведческого музея я не знаю, а ты, точно, сокровище.

– Ладно, – сказал Львёнок Р-р-ры Мяу, состроив довольную мордочку, – мне работать надо. А ты ешь, давай. И заходи почаще. Меня, кстати, Маринка зовут. Тебе ещё стакан рома принести?

– Принеси, детка.

Вот уж точно

Из добра здесь остались иконы да бабы,

И икон уже, в общем-то, нет… *30

При такой музыке и такой Маринке в этом кафе ещё и чертовски вкусно готовили. И ром был настоящий, а не палёный. Из кафе я вышел в приподнятом настроении, а поскольку народа на улице больше не стало, затянул почти в полный голос

На этом скоке я поднял не малый куш

И лёг на дно, покуда не утихнет шухер.

И заповедная непуганая глушь

Меня узнала, как геолога Андрюху.

Провинциальная дремотная тоска

Меня опутывала, словно паутина.

И чтоб развеяться от этого слегка,

Я познакомился с буфетчицею Ниной. *31

Не скажу, что голос у меня такой же противный, как у Трофима, но редкие встречные прохожие шарахались от меня исправно.