Могильный Алхимик

Нарина опустилась на стул рядом с Айсин, быстро оценила состояние своей студентки и поджала губу. Безжизненная пустыня отражалась в ее глазах, точно в порталах в Инса́ндию. Айсин двигалась, ела, даже осознанно отвечала на вопросы после их приземления в Лауне, но до сих пор не ожила. Нарина и не подозревала, что люди, выращенные в тепличных условиях Теллеи, так тяжело переживают первое убийство. Казалось, Айсин совсем не затронуло ни желание Сунтлеона казнить ее за убийство принца Леона, ни ходатайство Нарины, одобренное Орденом Правосудия, о принятии Айси в его ряды, ни выдача ей орденского иммунитета от королевских притязаний до истечения срока ответа на их предложение. Нарина очень надеялась, что Айсин воскреснет прежде, чем Орден Правосудия отзовет предложение, а с ним и иммунитет.

– Гитер Домитор, есть ли вам что сказать ликам Со-Здателя перед началом рассмотрения вашего дела? – спросил О́ндар.

Заключенный в клетку, облаченный в тюремную робу и опоенный сывороткой правды, Гитер все равно был полон достоинства. «Вот у кого не отнять тяги к жизни», – раздраженно подумала Нарина. Он перехватил ее взгляд и усмехнулся так, будто пытался одними глазами сказать ей: «ну, я же говорил».

– Вашему сброду самоназванных Вер-Шителей чужих судеб – нет, – отрезал Гитер, продолжая смотреть только на Нарину, а затем добавил: – Ты сегодня очаровательно выглядишь, Рина. Тебе всегда шел зеленый.

Нарина почувствовала, как предательски вспыхнули щеки, а следом на нее обрушился шквал стыда. «Да что это такое! – отругала она себя, стремительно отводя взгляд от Гитера и обращая внимание на судей. – Еще чего не хватало, Рина. Возьми себя в руки. Ты уже старуха. Возмутительно!»

– Суд принял во внимание ваше неуважение к нему, – глухо отозвался голос из-под маски Вер-Шителя.

Нарина вздрогнула и, наконец, осознала, в каком бешенстве Орден, раз Эло́нзо Кало́бо, сдержанный старик, потомственный алхимик, обязанный молчать на заседаниях суда, решился нарушить предписания ролей. Он – главный распорядитель сети Ареты и религиозный лидер их монашеского ордена, попрал собственную веру из-за ненависти к заключенному.

Беатри́че Дурму́з, несшая лик Раз-Рушительнцы, показала Элонзо под столом практически незаметный жест, но алхимик недовольно передернул плечами под своим багряным балахоном и откинулся на спинку стула.

– Гитер Домитор, Орден Правосудия вменяет вам в вину следующие преступления: должностная ошибка, приведшая к мучительной смерти тридцати сотрудников Ордена; подрывная деятельность против репутации Ордена; похищение и уничтожение ценного исторического и медицинского объекта; способствование вспышке могильного вируса и, наконец, самое тяжкое из ваших преступлений – заключение сделки с Осколком Могильного Алхимика и возвращение его на Нееру.

– Вменяете мне в вину спасение магического мира?

– Вы считаете, что смерть ваших бывших коллег и будущие смерти тех, кто по вашей вине заразился могильным вирусом, – это спасение мира? – уточнила Беатри́че.

– Орден скрывал и держал у себя опаснейшую бестию, дабы использовать ее в качестве оружия, а виноватым за его уничтожение называете меня! Лицемеры и лжецы! – Гитер вскочил с места и схватился за прутья решетки, звякнув кандалами.

– Вздор! – взвизгнул Эло́нзо. – Орден удерживал труп Яреонетты О’Дюссан исключительно в целях ограждения мира живых от опасности и обеспечения возможности создания лекарства от могильного вируса. Остальные ваши обвинения – лишь очередные инсинуации, подрывающие положительную репутацию Ордена!

– Заканчивайте уже эту комедию! – выкрикнул кто-то из толпы зрителей. – Все мы знаем, что Домитор – преступник! Он спутался с Могильным Алхимиком! Слава Со-Здателю, он коснулся нас своей милостью, и второе пришествие этого психопата миновало!

– Рэв Домитор, что вы скажете о Могильном Алхимике? Он был настроен развязать святую войну против магов, как и в прошлый раз? – спросила из противоположного конца зала девушка-фарси с длинной серьгой, напоминающей сахарный леденец.

– Рэвы председатели суда, скажите, кому из вас принадлежала идея использовать кровавую бестию в своих интересах? – еще один фарси вскочил и обратился к Ордену.

– Скажите, Веритациан снова откроют?

– Подтвердите слухи, что принца Сунтлеона убили!

– Тишина в зале! – рявкнул «Со-Здатель». – Всем сесть на свои места. Проявите уважение к суду, иначе вас тут же выведут вон.

Ондар кивнул солдатам, и те выволокли из зала двоих бунтарей. Один из них, мужчина-фарси, визжал и вырывался, грозясь написать об Ордене отвратительную статью, обличающую все их грешки. Второй, юноша из сунтлеоновского отряда, вынес позорный конвой с достоинством и молча покинул зал.