Могильный Алхимик

Нарина проследила за этим действом и задумалась. Она всегда верой и правдой служила Ордену, шла по стопам своей наставницы, Матушки Летты, опыту и мудрости которой доверяла. Да и действия Гитера постоянно ей нашептывали, что она сделала верный выбор. Но в последнее время решения Ордена зарождали в ее сердце крупицу сомнения. «Возможно, моя преданность и непоколебимая вера в Орден – ошибка? Они действительно могли помочь Гитеру и убить Ярен еще двадцать лет назад. Это позволило бы избежать стольких ненужных жертв», – опасные мысли прокрались в ее сознание, однако Нарина тут же погнала их прочь.

Вступая в Орден, она четко понимала, зачем это делает: мир на планете нужно было сохранять любыми способами. И не теперь ей сомневаться в своем же поступке. «Возможно ли, что Орден пытается вывести Нееру на путь, который выгоден лишь ему?» – мозг продолжал подсовывать зловещие помыслы, от которых Нарина не могла спастись, даже сосредоточившись на допросе Айсин. Она что есть сил концентрировалась на коротких, сдержанных ответах своей студентки, но каждый раз утопала в пучине мыслей.

«Матушка Летта знает, что нас ждет. Знает, куда повернет история на каждом крутом повороте, и Орден обладает властью корректировать направление. Только вот, что, если он корректирует его не в интересах общей безопасности?» – Нарина вздрогнула и ощутила, как холодеют внутренности. Почувствовав на себе пристальный взгляд, быстро вскинула голову.

Матушка Летта искоса посмотрела на нее из-под своей маски Пра-Ведной, а затем вызвала очередного свидетеля.

Яркий синий цвет привлек внимание Нарины, и она с удивлением поняла, что к трибуне допроса гордо шествует Мерика Дурмуз. Взойдя по ступеням и устроившись за стойкой, ведьма слезно поведала о том, как Гитер угрожал ее жизни могильным вирусом, если она не согласится помочь ему в гнусных планах. Гитер неотрывно следил за дочерью, и его губы искривило презрение. Нарина нахмурилась. Она четко помнила каждый жест, каждую мимическую особенность Гитера. И сейчас ее память и интуиция в один голос твердили, что он не согласен ни с одним словом, вылетающим изо рта Мерики. Но как такое могло быть? Гитер и все свидетели по особому распоряжению Ордена были опоены сывороткой правды. И если два честных мнения об одном и том же расходятся, значит, кто-то из них лжет.

Взгляд Нарины перескочил на Беатриче, когда она вновь вынуждена была отвлечься: слева от нее на кресло ушедшей после допроса Айсин опустился человек.

– И чего это тебе стоило? – без обиняков спросила Нарина, глядя на старую заклятую подругу.

Хамини́я слегка пожала плечами и, всем своим видом проповедуя пра-ведную чистосердечность, шепотом отозвалась:

– Не понимаю, о чем ты, Рина.

– Попрекаешь меня, что я ухожу от темы, а сама-то, – Нарина смерила собеседницу надменным взглядом. – Глупо отрицать, Хаминия, у меня есть синий волос.

– Ну, во-первых, уже нет, – она быстро раскрыла сжатый кулак, в котором зажимала прядь синих волос, вновь его закрыла и добавила: – А, во-вторых, тебе ли не знать, что родители готовы пойти на все, чтобы защитить своих детей. А, хотя, нет, ты своего уберечь не смогла.

– Ну ты и паскудина! – вырвалось у Нарины, когда она поняла, что Хаминия в образе своего объединения прокралась в ее кабинет.

– И мне приятно иметь с тобой дело, – заклятая подруга ухмыльнулась и поспешно встала, шевельнув воздух тяжелой юбкой, как только Мерику освободили от дачи показаний.

– Хаминия, – позвала ее Нарина. – Наступит момент, когда я верну тебе долг.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю.

Хаминия смерила ее колючим взглядом, горделиво вздернула подбородок и подтолкнула Мерику вперед. Тем временем суд, заслушав показания всех свидетелей и рассмотрев улики, встал для вынесения приговора. Ондар набрал в грудь побольше воздуха, его водяные волосы колыхнулись, и на кончики у плеч накатила вспененная волна.

– Гитер Домитор признается виновным по всем выдвинутым против него обвинениям и приговаривается к пожизненному заключению в искусственной коме. Приговор приведется в исполнение завтра на закате. Решение обжалованию не подлежит.

Зал взорвался: с разных сторон летели угрозы, восхваления благоразумию Ордена, споры, крики, гам заполняли зал, точно поступающая в трюм соленая вода. Если задержишься здесь слишком долго, утонешь, поэтому Нарина, собрав всю волю в кулак, направилась к выходу.

Эпилог