Могильный Алхимик

Эльвия вскинула на Айсин раненый взгляд и печально кивнула.

Лунас с еще большим усилием призвал магию. Новая сфера вышла слабее, чем предыдущая, но асараб ее принял, и солнечные прожилки на нем вновь загорелись. В этот раз жук коснулся лапками книжки Лиар, и его хитиновые надкрылья преобразовались, покрывшись солнечным рисунком карты мира. Словно под увеличительной лупой, карта стала приближаться. Айсин неотрывно наблюдала за стремительной сменой изображения. В центре на плоской картине поля обозначилась солнечная точка, будто подтек чернил.

– И где это? – Эль скептически нахмурилась.

– Волчья пустошь, – глухо отозвался Лунас, на его лице отразилась неподдельная тревога.

Айсин почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. И не могла избавиться от этого ощущения, пока они выбирались из особняка Семперов, преодолевали поля пришамадорских территорий, спускались в расщелину и шагали по равнинам Волчьей пустоши. Ветер зловеще ревел, и Айси то и дело мерещился вой диких горогонов, которые вот-вот нападут на них в отместку за тех, кого уничтожил Нейран на Ратных Столкновениях. По лицам друзей она поняла, что они тоже нервничали.

Веремейская ночь – время Дикой Магии, и на каждый шорох они реагировали с замиранием сердца. Однако, как ни странно, ни один горогон им по пути не попался. Айси списывала это на осведомленность Лунаса, который вел их по извилистой дорожке к центру пустоши, где раскинулась деревня. Тем не менее, нехорошее ощущение нашептывало, что все не просто так. Холодок перебрался со спины к коже головы, когда Айсин заметила первые очертания знакомых построек. Они, будто безмолвные бледные призраки в ночи, с каждым шагом невесомо приближались и сжимались вокруг шамадорцев. Айси осознала, что они возвращаются туда, где все началось. И это ужасало. Она боялась того, что могла обнаружить в длинном доме на этот раз. Полицейским нутром Айси чуяла запашок нового преступления, но не решилась сказать об этом друзьям.

Добравшись до чертога, они переглянулись. В ночном сумраке Айси едва заметила страх неопределенности в глазах Лунаса, когда он, повинуясь указаниям асараба, двумя руками распахнул центральные двери. В покалывающей кожу тишине раздался оглушительный скрежет застарелого засова и хрупких досок.

Мир вокруг снова превратился в неподвижное безвременье, в котором Айсин не могла разобрать даже звук собственного дыхания. Она сглотнула застывший камнем комок в горле, чувствуя, что здесь спряталось нечто неведомое и страшное. Айси задрожала. Она не видела, что творится вокруг, и могла только догадываться, что же ждет ее в этой темноте. Эльвия создала огненную сферу, оранжевым сиянием озарившую пустое помещение.

– Никого, – прошептала она.

Лунас посмотрел на асараб в своей руке, порывисто прошел в центр чертога и раздраженно процедил:

– Он указывает, что Лиар прямо тут. В этой точке.

Поддавшись общему изумлению, Айсин не сразу вспомнила о лестнице в подвал. Она ринулась к месту, где должен был быть ковер, закрывающий вход. Но вместо ворсистой поверхности наткнулась на люк и позвала друзей. Лунас отстранил ее, потянул крышку люка на себя и стал спускаться первым.

В томительном ожидании прошел целый век, а на деле – пара секунд, прежде чем впереди замаячил факел. Свет выхватил из темноты два силуэта.

Айси без труда узнала застывших в странных позах людей. Она вскинула руки и в ужасе зажала рот. Феликс, застигнутый врасплох, с кинжалом склонился над телом Лиар. Под ней блестела густая темно-рубиновая кровь.

Глава 6. Сорванные маски

Впереди замаячил знакомый цвет двери. Нейран, кривясь от боли, придерживал правую руку, отяжелевшую и обездвиженную из-за черноли́товых костей. Он плелся к единственному месту в этом мире, которое мог назвать домом, и хотел только рухнуть в кровать, выспаться и восстановиться от магического истощения. Нейран предполагал, что ему предстоит отмахиваться от Альва́руса, который наверняка пристанет с залечиванием ран, – эти мысли принесли ему приятное ощущение уюта, будто несколько десятков минут назад он не спалил к Тумматам все свое прикрытие. Мать в его мыслях бушевала, коря за безрассудство и неуважение к ее труду. Он прекрасно осознавал, что никакой сон ему не светит, а отдых еще не скоро окутает плечи пледом спокойствия. Сначала его ждет серьезный разговор и сбор вещей.

Нейран подошел к двери и заметил, что она приоткрыта. Обвинительный голос матери стал удаляться, словно кто-то зацепил ее за ногу и потащил на дно моря. Нейран замер, уже коснувшись прохладной металлической ручки, и напряг слух. По бренчанию посуды и неловкому бормотанию он догадался, что Алива́р снует на кухне.

– Вы пробовали когда-нибудь настойку сенсуэ́лы, Ваше Гривейшество? – неловко спросил наставник.

Нейран едва не отпрянул от двери. В его голове пронеслись мириады мыслей, даже о побеге, но подлое любопытство пригвоздило его к месту. Он хотел выяснить, насколько непоправимую ошибку совершил.