Могла быть другая история

Мы быстро снижались. Заварзин вёл звездолёт почти вслепую, потому что за пять минут до приземления снова отказала аппаратура навигации. Мало того, погасли все экраны внешнего обзора, кроме заднего экрана. Представляете? Заварзин ориентировался только по поставленному на пульте зеркалу, в котором отражался экран, расположенный за его спиной. Естественно, что всего, что находилось впереди звездолёта, он не видел. Если бы не его опыт космолётчика, не знаю, как бы мы вообще приземлились.

Было ясно, что мы приземлимся не в Цветочном, а чёрт знает где. Впрочем, это уже не имело значения, потому что хуже было другое: не было связи с ЦУПом6. И это ещё полбеды, но дело в том, что связи не было вообще ни с кем. Виктор вызывал космопорты Москвы, Киева, Владивостока, Хьюстона, Пекина, Токио… — в ответ был слышен только треск от дальних грозовых разрядов.

Звездолёт, можно сказать, рухнул в лес. Да уж… мягкой посадкой это не назовёшь. Хорошо ещё, что в этот раз не отключилась система компенсации ускорения, поэтому мы не ощутили удара о землю. Звездолёт повалил вековые сосны, оставив за собой просеку длиной не меньше трёх километров.

После посадки Виктор снова и снова пытался вызывать ЦУП. Данилка уже не раз пробовал объяснить ему и всем нам, что это бесполезно. Он был прав. Ответа не было. Можно было подумать, что это была не Земля, а необитаемая, планета.

Рич даже подумал, что на Земле произошло что-то ужасное. Он предположил, что человечество погибло из-за страшной катастрофы. Он так и сказал нам об этом. Да, это было похоже на правду.

Но связи не было не только с земными службами. Мы пытались установить связь со спутниками навигации, чтобы определить, где мы находимся. Нет, не получилось. ГЛОНАС тоже не отвечал.

Не знаю, почему никто не хотел принять за истину показания хроноскопов и то, что говорил Овсянников. Наверное, всё дело было в нашем шоковом состоянии. Наше сознание просто не желало принять невозможное.

— Витя, поищи на других частотах, — посоветовал Борис. — Попробуй на длинных волнах. Там работают связные радиостанции службы Всемирного Времени. Свяжись хотя бы с ними и попроси сообщить о нас в ЦУП.

Виктор включил автоматический поиск маяков, и… Это был шок покруче показаний хроноскопов. Хроноскопам можно было бы и не поверить: мало ли что могло сбить их показания. А вот то, что доносилось из динамика… Я даже стал подозревать, что мне это снится или что я сошёл с ума.

Мы все столпились в секторе связи и слушали то, что доносилось из динамика.

— На какой частоте передача? — спросил Борис.

— Вот, посмотри сам, — сказал Виктор, развернув пульт экраном к нам.

— Может, это радиопостановка? — предположил Игорь. Вадим возразил:

— На длинных волнах радиовещание не ведётся уже лет двадцать.

— Раньше, — сказал Борис, — очень давно, на этой частоте работала первая программа радиовещания Советского Союза.

— Она и работает, — сказал Данилка. Борис говорит:

— Ты продолжаешь утверждать, что мы попали в прошлое?

— Дядя Боря, я не знаю, почему все вы не хотите принять за истину то, что уже очевидно.

— Данил, это же невозможно.

— Я знаю, что невозможно, но сейчас действительно тысяча девятьсот сорок второй год.

Из динамика в подтверждение Данилкиных слов продолжал звучать голос Юрия Левитана. Легендарный диктор сообщал: «Внимание, говорит Москва. Передаём сводку Совинформбюро. Вчера, двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок второго года, используя численное превосходство, немецко-фашистские войска вновь перешли в наступление на участках линии фронта севернее и южнее Москвы…»

Когда сводка закончилась, отсек управления заполнила мелодия тех военных лет:

«Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой…

»

Виктор выключил динамик и, одев наушники, продолжил поиск радиостанций. Вообще-то, теперь всем уже была понятна бессмысленность этого поиска. Не оставалось никаких сомнений в том, что Данилка прав, что хроноскопы исправны.

— Что же теперь делать? — чуть слышно проговорил Борис.

— Собирать информацию, — ответил Данилка.

— Какую и зачем?

— Я пока не знаю, какую, но надо искать выход.

— Выход? А он есть? Ведь мы в прошлом. Ты сам это утверждаешь. Как мы вернёмся в наше время?

— Из прошлого в будущее?

— Да, из прошлого в наше время.

— Вот из будущего в прошлое невозможно, но вы и это смогли сделать. А назад запросто. Нужно просто дождаться, когда придёт наше время. Только, дядя Боря, я пока не знаю, нет ли в этом парадокса.

— Дождаться?! То есть целый век сидеть и ждать, когда наступит наше время?!

— Не век, а всего сутки. Ну, может быть, чуть больше. Надо просто сосчитать, сколько на это точно надо времени.

— Как это? — не понял Борис.

— Просто. Выйти в космос, разогнать звездолёт до околосветовой скорости. Само собой, что без выхода в суперпространство. Через сутки по времени звездолёта вернуться на Землю. На Земле как раз пройдёт этот самый век. Теорию относительности Эйнштейна ещё не забыли?