Мои 99 процентов

– Том? Вода в доме перекрыта? Я сейчас лопну.

Каждый раз, когда мне приспичивает воспользоваться удобствами, она оказывается перекрыта. Или не перекрыта, но включать ее нельзя. Это страшно бесит.

Из палатки не слышно ни звука. Я приоткрываю молнию ровно настолько, чтобы Патти могла протиснуться наружу. Она семенит к ближайшей поросшей травой кочке и с явным наслаждением облегчается. Я уже вполне созрела последовать ее примеру.

– Том? Ты там?

– Что такое? – Язык у него заплетается со сна.

Повисает пауза.

– Вот черт!

В палатке слышится какое-то шуршание и пыхтение, и наконец оттуда выбирается Том. Я думаю, что это как нельзя больше походит на процесс появления ребенка не свет.

– Черт! Сколько времени?

Он окидывает меня взглядом с ног до головы: мою прическу, макияж и все остальное.

– Пять тридцать, – с нескрываемой гордостью в голосе говорю я.

– У меня телефон вырубился. Я проспал. Черт!

Он трет ладонями лицо, и футболка у него на животе слегка задирается, обнажая пупок. Кажется, я сама готова вырубиться, как тот телефон. На этом плоском твердом животе при желании можно было бы без проблем подписать какой-нибудь важный документ. Шариковой ручкой.

Безопаснее, напоминаю я себе инстинктивно в ответ. Безопаснее. Одно это слово дает мне силы сфокусировать взгляд на чем-то еще, кроме его лица и тела.

– Слава богу, ты проснулась, – вздыхает он.

Можно подумать, я спасла ему жизнь.

– Пустяки.

– Ты же… не только что пришла домой, нет?

Он переводит взгляд с моего накрашенного лица на мой наряд, и в его глазах на мгновение мелькает боль. Он что, решил, я была с мужчиной?

– Я допоздна работала в баре, а потом поставила себе будильник, как большая девочка. Я была здесь. И всегда буду здесь.

Том с облегчением выдыхает. Потом опускает руки, и полоска кожи между футболкой и поясом исчезает из виду. Я тоже выдыхаю.

– Ты как-то раз сказала мне, что плохие девочки ложатся спать в шесть утра.

Развивать эту тему я не намерена.

– Так вода в доме уже перекрыта или еще нет?

– Нет, еще не перекрыта. – Он в смятении скрывается в палатке. – Черт, ребята будут тут с минуты на минуту!

До меня доносится шорох натягиваемой одежды. Зря палатки сейчас делают такими плотными.

Я возвращаюсь к себе и приношу Тому новенький портативный аккумулятор, который купила вместе с телефоном. Еще одна жалкая попытка продемонстрировать ответственный подход.

– На, воткни свой мобильник.

– Да уж, хорошенькое начало, нечего сказать, – бормочет он себе под нос и протягивает руку за аккумулятором. – Пожалуйста, не говори Джейми, что я проспал. Он потом будет это припоминать мне при каждом удобном случае.

– Не переживай. Я же знаю, что он за человек. Разговоров хватит на много лет. Но до работы тебе сегодня добираться примерно ярдов тридцать, так что никуда ты не опоздаешь. Все будет в полном порядке. – Мне больно видеть, как строго он себя судит. – Даже если бы ты проснулся в девять утра, ничего страшного не случилось бы.

– Нет, случилось бы, – отзывается он из своей палатки с ноткой раздражения. – Все, что я делаю, должно быть идеально.

В его устах это слово звучит как бремя. И это я навесила его на Тома. Мы все навесили.

Я иду в туалет, потом чищу зубы и обхожу пустой дом. Волшебный утренний свет косыми лучами бьет в окна. У меня такое чувство, что все происходит слишком быстро; в суете сбора вещей и попыток не сталкиваться с Томом я совершенно забыла, что все это вот-вот останется в прошлом. Я не готова попрощаться с этим. Подхожу к стене и глажу ее, чувствуя, как старые обои потрескивают под пальцами. Ну почему нельзя сделать так, чтобы все это существовало вечно?

– Я люблю тебя, – шепчу я дому. – Спасибо тебе. Прости меня.

Перехожу к камину. Надо будет проследить, чтобы его прикрыли какими-нибудь простынями, что ли, чтобы не повредить. Каждый гвоздь, вбитый руками Лоретты, бесценен. Сколько же крохотных ниточек, связывающих меня с ней, будет разорвано, когда этот дом обдерут до кирпичей. Меня охватывает острое желание попросить Тома все отменить.

Если бы я посмотрела ему в глаза и хорошенько попросила, он сделал бы это.

Во входную дверь стучат. Открываю ее и обнаруживаю на пороге троих крепких ребят в безупречно белых рубашках поло с вышитыми логотипами «Ремонтно-строительные работы Валеска». Я немею от гордости. А ведь я только что практически всерьез собиралась просить Тома разрушить его жизнь. Он стоит больше, чем старые обои. Вот о чем я должна сейчас думать: это главный шанс Тома.

Что нам говорит краткий курс молодого бармена? Определи альфу-самца.

– О, опять герл-скауты пожаловали? Проваливайте прочь!

Лысый принимается озираться по сторонам, пытаясь сообразить, в тот ли дом они пришли. Тот, что помоложе, ухмыляется. Тот, что постарше, поджимает губы. Ага, вот и альфа-самец.

– Я просто развлекаюсь. Меня зовут Дарси. Том голый, поэтому не может сейчас выйти, но очень скоро появится.

– Вовсе я не голый! – раздраженно рявкает Том, входя в комнату.