Мои 99 процентов

– Я же только что сказал, она клиентка, – терпеливо, как взрослый, вразумляющий непонятливого ребенка, говорит он Алексу.

– Я работник, – возражаю я, в упор глядя на Тома. – Послушай, я теперь тоже часть бригады.

Ну почему одно мое присутствие лишает Тома его обычного несокрушимого спокойствия? Я что, позорю его или еще что-нибудь? Вспоминаю его слова о том, что при мне он не сможет сосредоточиться на работе. Наверное, он говорил правду.

– Давайте начнем все сначала. Я Дарси Барретт, и, пожалуйста, не вздумайте больше мне «выкать». А вас как зовут?

Тот, что постарше, откашливается:

– Колин.

– Бен, – поспешно говорит лысый, словно на перекличке в школе.

Лысый Бен. Это я запомнить в состоянии.

– С Алексом мы уже познакомились, – киваю я в сторону юнца. – А как зовут этого противного брюзгу, я и так знаю. Его фамилия вышита у вас на футболках. Куда отнести Патти?

– Я закрою ее в твоей спальне, – отрывисто отвечает Том; резкий тон ему не идет. – Сейчас подъедут еще ребята. У твоих ботинок армированные носы?

– Ну да.

– И почему я не удивлен?

Тут начинает трезвонить телефон Тома, уже успевший подзарядиться от моего портативного аккумулятора. Судя по отчаянию в его взгляде, утро сегодня не задалось с самого начала.

– Эй, нечего таращиться! – бросает Том Алексу, прежде чем взять трубку.

Вид у Алекса становится как у побитого щенка. Не отрываясь от телефона, Том подходит ко мне и нервно заправляет выбившуюся из-под майки бретельку лифчика обратно. Его прикосновение отзывается разом во всем моем теле. Это первый добровольный физический контакт со мной, на который он пошел после того постыдного момента, когда дотронулся до моей шеи, а я издала практически львиный рык. Поразительно, что, вспоминая подобные моменты, ты никогда не перестаешь внутренне покрываться мурашками.

– Не надо, – повожу я плечом, стряхивая его руку.

Том разворачивается и идет прочь. Я узнаю эту походку. Это идет его внутренний зверь.

Я медленно потягиваю кофе и в упор смотрю на рабочего постарше, Колина. Надо отдать ему должное, держится он отважно, но через тридцать секунд – я их считаю – все же отводит глаза.

Теперь альфа тут я, щенок.

– Я хочу поговорить с вами троими. – Пока они не успели уйти вслед за своим бригадиром, пора злоупотребить властью. – Как клиентка, я здесь главная, так?

– Главный здесь Том, – бухает Алекс.

Малыш испуган и хочет к папочке, несмотря на полученную от него выволочку.

– А я главная над ним. – (Вид у всех троих немедленно делается приунывшим.) – Эй, я прикольная, но не терплю, когда со мной нянчатся, как с младенцем, игнорируют или оттирают в сторону. Вы все будете вести себя со мной как с полноценным членом бригады. В особенности ты, – обращаюсь я к Колину, который стоит с кислым лицом. – Да, у меня нет никакого опыта в строительстве, но зато есть две руки и голова на плечах. Это дом моей бабушки.

Похоже, именно этой информации недоставало им для полноты картины. Они слегка расслабляются. Теперь желание клиентки непременно присутствовать на объекте становится объяснимым.

– А до Тома ты все это донесешь? – интересуется Алекс, не сводя глаз со стоящего вполоборота к нам Тома. – Он явно не в духе. Хотя он никогда не бывает не в духе.

– Он достаточно хорошо меня знает, чтобы понимать, как все будет происходить. – Я выплескиваю остатки кофе в кусты и ставлю кружку на ограду. – А теперь давайте поднимем задницы и примемся за работу.

Одной дружной бригадой мы проходим мимо Тома. Я делаю вид, будто не замечаю его недовольно сощуренных глаз при виде ящика с проводами, который я тащу. Мое сердце прекрасно себя чувствует. Я поставила себе на телефоне напоминалку, которая говорит мне: «ПРИМИ ТАБЛЕТКУ, СКЛЕРОТИЧКА». К тому же я резко сократила употребление алкоголя.

Давай же, сердечко, бейся. Ты мне нужно.

Мы продолжаем разгружать оборудование. Том заканчивает телефонный разговор. Лицо у него становится такое, словно он собирается не то предостеречь меня, не то устроить выволочку, но тут у него снова звонит телефон. Досадливо зарычав, он отвечает на звонок.

– Джейми, я не могу сейчас говорить. Мы выгружаемся. Да. Она в полном порядке. Я перезвоню во время ланча.

– Он там, наверное, уже весь извелся, что мы тут делаем ремонт без него, – произношу я, проходя мимо Тома еще с каким-то оборудованием. – Если мы не будем осторожны, он примчится сюда первым же самолетом.

Том так морщится, будто он что-то себе отбил.

– Это мой кошмарный сон. Очень тебя прошу, не могла бы ты хотя бы… – Он подходит ко мне, чтобы забрать у меня ящик, но его телефон вновь начинает трезвонить. – Том Валеска, – со вздохом говорит он в трубку.

– Совершенно издерган, – договариваю я вместо него себе под нос, свалив свою ношу на заднее крыльцо. – Серьезно, что с ним такое?

Мы с Алексом обмениваемся взглядами, в которых читается: «Что за черт?!»

К дому постепенно съезжаются все новые и новые машины. Я читаю вышитые на футболках надписи: электрика, фундамент, кровельные работы, строительные леса, сантехника. Повсюду сигареты, картонные стаканчики с кофе и мужские голоса.