Мой адмирал

Когда через несколько лет Костя женился, то первое время молодая семья жила в этой комнате. А потом накопили деньги на однокомнатную квартиру-студию тоже недалеко от нашего дома в Озерках. Там сын многое сделал своими руками. Устроил гардеробную, оборудовал симпатичную вешалку из труб, полки из ламината, легкую перегородку в комнате, тоже из труб и ламинатных полочек, и всё получилось очень стильно. Многие ребята, приходящие в гости, интересовались – где же он купил такую шикарную вешалку? Она состояла из труб, и другие трубы к ней крепились, как веточки к дереву, и внизу тоже тянулись веточки – для зонтика или для сумочки.

«…я по природе своей рукодел. Но стараюсь на этом не зацикливаться, потому что могу увлечься настолько, что всё пойдет побоку, в том числе и основная профессия. Но „золотые“ руки в наличии имеются (улыбается)»[19].

А мастерить всё своими руками его научили еще в школе. Костя ходил заниматься к преподавателю труда, мастерил там табуретки – да чего они только не делали из дерева, всё пригодилось.

Мне в жизни тоже пригодилось многое из того, чему меня научили.

Как я стала школьной учительницей

Из Нижневартовска в Питер мы вернулись в 1984 году. Костя пошел в пятый класс, Наташа – в восьмой. Школа была прямо напротив нас. Но, вернувшись с Севера, я отработала в атомном институте еще два года. Как обо мне писал мой муж:

Я все вопросы освещу сполна,
Дам любопытству удовлетворенье,
Да! У меня учителка жена,
Но инженерного происхожденья.

От института квартира находилась очень-очень далеко, надо было добираться не только на метро, но еще на автобусе. Все ездили – все знают, что значит втиснуться в автобус в час пик: это или на подножке висишь, или шапку потерял, или полворотника оторвали, в общем – проблема ездить. А этот институт, где я работала, был режимный. На входе сидела женщина с ружьем. А вообще там действовала пропускная система – если ты опоздал, закрывалась вертушка, как в метро, и ты не мог уже попасть к себе в отдел. Иногда устраивали проверки – все ли сотрудники на месте. Если не дай бог кого-то не было, весь отдел лишали премии. Можете представить отношение коллег, если из-за тебя лишили всех квартальной премии? Поэтому подвести было никак нельзя.

Страшно вспомнить, но пару раз так случалось, что я не могла сесть ни в первый автобус, ни во второй, ни в третий. Потом я ехала на метро, выходила на Московском вокзале, и бегом неслась в институт – мне нужно было прийти, пройти проходную, прибежать к себе и еще раздеться. На счастье опоздавших, с другой стороны института имелись еще одни ворота, через которые привозили продукты для столовых. Представьте, туда едет, допустим, машина, я в кожаном пальто с норковым воротником держусь за машину сзади, как малолетний хулиган. Короче, въезжаю с машиной, ворота закрываются, и всё – я на территории. Но мне куда-то нужно бросить мое кожаное пальто, чтобы оно не засветилось. Уж сумка и сапоги – бог с ними. Потом необходимо было у кого-то попросить какие-то материалы и прийти к себе в отдел с озабоченным видом – вроде ты где-то что-то согласовывал. Смотрят на тебя с подозрением, но ты говоришь нет-нет-нет, вот я из соседнего отдела, несу себе документы, которые мне нужно было прихватить для дальнейших расчетов. В общем, кошмар. Поэтому два года так поездив, но опоздав только два раза, я стала искать работу где-нибудь поближе к дому и пришла в школу.

Школа находилась совсем рядышком: у нас – Композиторов, 11 корпус 1, а школа – корпус 2. Попросилась – возьмите меня кем-нибудь, хоть кем. «А что вы умеете?» – «Три года работала воспитателем в пионерском лагере». – «Приходите, мы вас на продленку возьмем». Хорошо, продленка так продленка. В общем, сначала я пришла на продленку, а потом оказалось, что учительницу труда перегрузили часами. Выяснили, что я умею шить и добавили мне полставки трудов.