Мой бедный богатый мужчина

– Ну и умница. Короче, он очень мучился, бродил целыми днями по клинике, наматывал километров по двадцать, чтобы устать и от усталости хоть немного подремать. И вот вечером я дежурю, сестры мне говорят: он совсем плохой, помочь ему ничем нельзя, сколько можно мучить человека? Давайте мы ему сделаем укол нормальный, пусть он уснет и не проснется. Я молодой был тогда, неопытный… Что делать, не знаю. И смотреть невыносимо на его мучения, и убивать человека нельзя. Зашел в палату, а он на полу волчком вертится и подушку грызет. Я сестре говорю: ладно, возьму я на душу грех. Она мне: доктор, у меня тут осталась лишняя ампула морфия, я уже набрала, записала во все журналы, а больной отказался. Назначьте полковнику еще одну ампулу, потом реланиума добавим и дроперидола кубика четыре. И введем внутривенно. В общем, укололи его и оставили. Думаем, если из соседей по палате никто не позовет, на утреннем обходе констатируем смерть. А утром стоим перед дверью и боимся зайти, ведь человека убили. Вдруг дверь распахивается, на пороге наш полковник – свежий, отдохнувший, зевает. Ох, говорит, ребятки, спасибо вам, я так хорошо поспал! Первый раз за полгода! В тот день к нему как раз жена приехала, они в больничном парке погуляли… Я ему потом на каждом своем дежурстве морфий делал с реланиумом и дроперидолом, и он отдыхал. – Колдунов вздохнул и полез в карман за сигаретами. – Нормальный мужик был, земля ему пухом. Он всем профессорам рассказывал, что лучше меня никто лечить не умеет, с его легкой руки у меня карьера в гору пошла.

– Да, пока ты жив, всегда найдешь, чему порадоваться. – Розенберг открыл форточку. В его пропахшем хорошим табаком кабинете дешевые сигареты Колдунова звучали диссонансом. – Вот, например, писатель Венедикт Ерофеев. Он, болея раком гортани, уже с трахеостомой, с метастазами, вместо того чтобы сделать себе смертельную инъекцию, закрутил роман с красивой женщиной, и она, между прочим, не только ответила ему взаимностью, но и написала потом об их отношениях книгу… – Он взглянул на часы и поднялся. – Все, пора ехать. Ян, я тебя подвезу до самой академии, а тебя, зайчик, высажу у метро, ладно? И не волнуйся, если приеду поздно, возможно, понадобится много времени, чтобы заставить профессора подписать отзыв.

– Не столько времени, сколько коньяка, – ухмыльнулся Колдунов. – Слушай, а почему у тебя Дианка машину не водит? Подумай, как удобно: ты напиваешься в приятной компании, а жена доставляет твой утомленный организм домой.

– Ты прав, я собираюсь записать ее на курсы вождения, просто надо было дать ей отдохнуть после десяти лет непрерывной работы.

Диана представила себя за рулем маленькой гламурной иномарки. Вот она приезжает за Розенбергом в клинику, эффектно дает гудок и выходит из машины. В ожидании мужа проверяет, не спустили ли колеса, протирает лобовое стекло специальной тряпочкой, а из окна за ней наблюдает Володя Стасов…

– Размечталась? – грубо вернул ее в реальность Розенберг. – Пошли!

В вестибюле клиники им встретилась Таня Миллер, жена Дмитрия Дмитриевича. Она работала у Розенберга медсестрой и, судя по большому животу, дорабатывала последние недели перед декретным отпуском. Пыхтя и отдуваясь, Таня пыталась завязать шнурки на ботинках, но живот ей очень мешал.

– Не мучайся, Танюша. – И Колдунов опустился перед ней на корточки. – Насколько я могу судить, обувь на шнурках – самая большая проблема для беременных женщин.

Легкое неуловимое движение рукой – и, пожалуйста, готовы аккуратные бантики! Что ж, хирург начинается именно с умения завязывать узлы.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросил Колдунов, выпрямляясь. – Розенберг не обижает тебя в своем царстве частного капитала?

– Нет, все в полном соответствии с трудовым законодательством, – улыбнулась Таня. – Диана, здравствуйте, рада вас видеть.

– Здравствуйте. – Диана кивнула как можно радушнее.

– Танечка, не хочу быть навязчивым, но, может быть, вы пригласите мою жену в гости? – вдруг спросил Розенберг. – На часик-другой пригрейте ее, а потом я заеду, заберу. А то ей придется трястись в холодном автобусе.

– Конечно, Яков Михайлович.

– А у меня есть предложение еще лучше! – влез Колдунов. – Давайте-ка вы вдвоем мою Катю навестите! Ей будет приятно.

– Вы уверены? – осторожно спросила Диана.

Когда в доме полно детей, у хозяйки всегда найдутся более важные занятия, чем поить чаем малознакомых теток.

– Абсолютно уверен!

– Хорошая мысль, – согласился Розенберг.

Он высадил их неподалеку от колдуновского дома, возле магазина. Диана купила торт и огромный пакет фруктов детям. Таня набрала в корзину игрушек: по тому, как вдумчиво, придирчиво она их выбирала, Диана поняла, что жена Миллера добрая и отзывчивая женщина. Мама всегда говорила: хочешь узнать побольше о человеке, посмотри, как он выбирает друзьям подарки.

– Какой сюрприз! – Катя встретила их в футболке и хлопчатобумажных штанах за двести рублей – такие продаются возле каждой станции метро, точно в таких же ходила дома и Дианина мама.