Мой босс - демон!

- Нет! – прорычал он в гневе и, вскочив с места, метнулся в сторону.

Софи открыла глаза. Не понимая, что происходит, испуганно вжалась в подушки, натянув одеяло до самого подбородка, и со страхом наблюдала, как незнакомый мужчина громит ее комнату.

- Что она сделала? – накинулся на нее Влад и, сжав руками хрупкие плечи, снова впился в дрожащие губы.

Софи дернулась, издала приглушенный стон, но демон держал ее мертвой хваткой. Он с жадностью целовал ее, рыча, как раненный зверь, и Нике казалось, что он просто-напросто убьет бедняжку. Наконец, Влад отпустил перепуганную насмерть девушку и принялся мерить шагами комнату.

- Кто вы? Что вам от меня нужно? – едва слышно пролепетала Софья.

Демон остановился, пристально посмотрел в расширенные от страха глаза и тихо прорычал:

- Я тот, кого твоя мать обрекла на вечные муки.

- Я не понимаю…

Губы Влада изогнулись в презрительной ухмылке.

- Неужели Катерина никогда не рассказывала обо мне?- он судорожно сжал в кулаки ладони, и на красивом лице заиграли желваки.

В глазах Софи отразился первобытный ужас.

- Так это ты… Ты – демон. Монстр из преисподней, чудовище…

– Твоя мать – чудовище! Это она разрушила мою жизнь, а сейчас настал твой черед расплачиваться за ее грехи.

- Моя мать любит меня, она никогда не сделала бы ничего дурного, - прошептала Софи срывающимся голосом.

- Любит? – губы его изогнулись в насмешливой ухмылке. – Так любит, что позволила обручиться с такой мразью, как твой жених?

На лице девушки отразилась паника.

- Не смей так говорить о нем! Гордий – хороший! Он тоже любит меня!

Влад расхохотался.

- Гордий такой же распутник, как и его собственная мать, поверь, уж я-то знаю. Но он еще получит свое.

- Что ты собираешься с ним сделать? – побледнела Софи.

- Забрать его мерзкую душонку в ад!

- Нет, - из распахнутых девичьих глаз потекли слезы. – Ты не сможешь этого сделать. Его душа навек связана с моей, и ты никогда не получишь ее.

- Вот значит как, - демон хмыкнул. – Что ж, рад это слышать.

Ника похолодела. Ну кто тянул за язык эту дуреху?

Влад снова приблизился к девушке, приподнял за подбородок ее голову и нежно коснулся губами дрожащих губ.

- Ты будешь моей, обещаю, - с этими словами он круто развернулся и вышел за дверь.

Вот и все. Софи без сил упала на подушки и глухо разрыдалась.

Глава 43

В следующий миг пламя поглотило застывшую в судорожных спазмах фигурку, и Ника снова оказалась в ведьминой избушке.

- Ты не должна туда возвращаться, - сверкала глазами Катерина, не обращая внимания на струящиеся по щекам дочери слезы.

Молодая женщина и юная девушка сидели за столом друг против друга, словно две противоборствующие стороны. Софья тоненько всхлипнула и уставилась на мать жалобным взглядом.

- Но почему? Я люблю Гордия и хочу быть с ним.

- Он не стоит тебя, - в голосе ведьмы послышались истеричные нотки.

- Но он любит меня, как ты не понимаешь? – Софи в отчаянии заламывала руки. – Наши души связаны, это наша судьба!

- К черту судьбу! Я разберусь с этим, а пока ты останешься здесь! - Катерина вскочила с места, с грохотом опрокинув стул и хлопнув ладонями по столу, направилась к выходу. – Не смей выходить из дома до моего возвращения.

- Но мама…

Женщина гневно сверкнула глазами и скрылась за дверью.

Ника с жалостью смотрела на бледное личико Софьи. Как же ей, должно быть, тяжело от этих жестоких слов матери. Но Катерина права: этот негодяй не только недостоин Софи, даже пятки ее лизать – слишком великая честь для него. Эх, если бы только она послушалась мать.

Ника прошмыгнула вслед за Софьей в дальнюю комнату и притихла в углу, наблюдая за дальнейшими действиями девушки. Та уселась за туалетный столик, вытесанный из грубой древесины, вытащила из резной деревянной шкатулки листок бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, стала писать.

Сердце учащенно забилось, когда на желтоватой поверхности, мерцающей от бликов горящей свечи, стали появляться знакомые слова:

«Мой дорогой Гордий, вот уже третий день я томлюсь в этой ссылке. Сердце мое рвется к тебе, а душа терзается от недобрых предчувствий. Если бы мы только могли уехать, спрятаться ото всех. Но разве скроешься от зла? Оно преследует нас в ночи, и даже при свете дня я чувствую его дыхание. О, скажи мне, милый Гордий, неужели нашей любви от начала было суждено стать проклятьем? Душа моя скорбит. Но как же нелепо рассуждать о ней сейчас. Заключив в темницу ее часть, мы взяли на себя тяжкое бремя. Сможем ли мы вынести его, милый Гордий? Не знаю. Но буду верить. И буду любить тебя всегда.

Навеки твоя, Софья»

Финальные слова легли на бумагу, и Ника ощутила тошноту. Ей хотелось вернуться в свое время, чтобы сию же минуту разыскать Стаса и прикончить его собственными руками. Мерзкий ублюдок! Как можно было предать ее? Невинную беззащитную как весенний цветок девушку!

За окном раздался топот копыт, и Софи торопливо убрала письмо в складки платья.

- Отец, - с отчаянным возгласом бросилась она на шею статному мужчине, в густых темных волосах которого пролегли серебристые пряди.