Мой брат – Че

Тем не менее одному журналисту TN я заявил следующее: Куба для меня гораздо важнее, чем просто сюжет о международной политике. Я чувствую близость к Кубе, это моя вторая родина, моя вторая семья, мой второй дом, хотя я никогда и не проводил там больше, чем три месяца, и у меня нет там никакой официальной должности. Она приняла моих родных без всяких сомнений, когда Аргентина их преследовала. Это любимое и знакомое мне место. Я езжу туда регулярно с 1959 года, я объехал Кубу с севера на юг и с востока на запад, и я к ней глубоко привязан. По всем этим причинам я думаю, что обладаю довольно точной картиной событий.

В целом, если вы хотите знать мое мнение об «оттепели», я начну с того, что происходит в политической и дипломатической областях: изменения, которым мы являемся свидетелями, – это результат долгого процесса, начатого кубинцами из Майами и из Гаваны, даже если остальной мир до недавнего времени и не подозревал, что он идет. На самом деле всегда имели место человеческие контакты между двумя странами, и они все – из области любви-ненависти. Иногда любовь брала верх, а иногда – ненависть.

Многие островные кубинцы имеют близких или дальних родственников в Соединенных Штатах. И наоборот. Как с одной, так и с другой стороны, так называемая старая гвардия практикует двойной стандарт: на людях они говорят одно, а в частном порядке – другое. Люди с острова, решившие остаться, уже давно считали уехавших предателями отечества, gusanos (земляными червями, практически ничем). «Если ты бросился в море, чтобы добраться до Майами, и ты добрался, – это твой выбор, – говорили они. – И теперь, когда ты там, ты будешь нас критиковать? Нет! Да пошел ты!» В то же самое время те, кто остался на Кубе, всегда принимали деньги, отсылаемые из Флориды и иных штатов, где поселились люди из кубинской диаспоры. Что касается последней, то она критиковала Кубу, но в конечном итоге все равно помогала ей, посылая туда деньги.

В 90-е годы я знал одну семью, где бабушка жила в том же доме, что и до революции. Ее старший сын уехал жить в США, а младший остался на Кубе. Он был чиновником. Бабушка продолжала общаться со своим сыном и внуками из Майами. А младший считал, что его брат переметнулся к противнику. Она защищала своего сына-беглеца. Но прошло время, и критика младшего постепенно начала становиться все более и более комплиментарной. Именно по этой семье я лично наблюдал за эволюцией менталитета.

Кубинские эмигранты, как правило, считают себя лучше информированными. Они воображают, будто их соотечественники на острове ничего не знают. Это не так! Я признаю, что Интернет на Кубе медленный и что пресса там не отличается плюрализмом. Но у каждого имеется спутниковая тарелка, и можно смотреть телевизионные программы из Майами. Компакт-диски и DVD-диски спокойно продаются. Информация также проходит через то, что называется radio bemba (сарафанное радио), и через общение с теми, кто уехал. В Гаване можно увидеть молодых людей, ищущих более удобные места для подключения к Wi-Fi, вроде Ла-Рампы или «Президент-отеля». Современная техника и технологии позволяют им оставаться в курсе событий. С другой стороны, островитяне много читают. Они образованны, знают и уважают свою историю. Их видение мира гораздо более широкое, чем мы себе представляем. Когда они приезжают во Флориду, они уже обучены и подготовлены. Они многое знают благодаря системе бесплатного образования. И они тут же начинают что-то организовывать, строить, что-то предпринимать. И совершенно не случайно, что они быстро добиваются успеха.

Кубинское лобби в Майами изменилось. Как я полагаю, это произошло потому, что молодые люди хотят нормализовать отношения, чтобы поехать на Кубу, чтобы навестить родственников. Они уже не экстремисты, как их родители или бабушки с дедушками. Арьергардные сражения – это не для них. Они не признают это, потому что они не имели такого опыта. Они не хотят конфликтов, ибо это кажется им смешным и неуместным. То же самое происходит и на Кубе.

Кубинское правительство всегда меняло правила и законы в зависимости от изменений в стране. Оно приспосабливалось к свершившимся событиям. Существует невероятное количество денег под матрасом, отправленных или привезенных диаспорой. С тех пор как были разрешены чартерные рейсы из Майами и из Нью-Йорка (аэропорт Хосе Марти в Гаване имеет специальный терминал для приема этих пассажиров), около миллиона кубинских эмигрантов посетили остров за последние десять лет. Если предположить, что каждый привез с собой 10 000 долларов (разрешенную сумму), то получится, что на Кубу пришли 10 миллиардов долларов, и это не считая денег, передаваемых через «Western Union». Соединенные Штаты только что разрешили авиакомпаниям открывать коммерческие рейсы между двумя странами. Предполагается, что их число достигнет ста десяти ежедневных рейсов (для сравнения: пока имеется около 25 чартерных рейсов в день).