Мой человек

«Хорошо», – мирно ответила Мариша и послала мне три красных сердечка.

Как-то мне стало не очень уютно, заскребло на душе… Но я прогнала эти неправильные мысли и ощущения. Что неуютного? У Мариши – своя жизнь, коммунистические идеалы, какие-то группы в Интернете, переписка, ей надо получать образование, пусть учится, заводит друзей, ждет своей любви, смотрит по сторонам, чтобы не спутать любовь и нелюбовь… А я…

Я посмотрела на Алёшу. А я нашла своего человека, с которым теперь никогда не расстанусь. Скажет, будем жить здесь, – останусь. Все брошу и буду косить траву, сажать цветы, ждать его из Москвы. Езды-то – около двух часов. Ведь ему не нужно ездить на работу каждый день. Может быть, наконец осуществится моя мечта, и я стану модельером. Буду жить в доме, на земле, и придумывать красивые платья – для полных и тонких, для юных и не очень, синие, белые, ярко-красные и нежно-розовые… Какое это было бы счастье…

– Всё хорошо? – Алёша прижал меня к себе. – Не мерзнешь?

– Всё хорошо.

– О чем думаешь?

– Мечтаю. О том, что будет дальше.

Алёша улыбнулся, поцеловал меня.

– Ты так искренне это говоришь. Всё будет хорошо, Оля, поверь мне.

– Я верю.

Прекрасные два дня, к сожалению, очень быстро закончились. Я вернулась в отличном настроении, чуть-чуть настроение портило то, что Алёша уехал домой, что дом его где-то в другом месте. Я – здесь. А дом – там. Но я была полна чувствами, обещаниями, надеждами, мечтами.

– Мама!.. – ахнула Мариша, когда открыла мне дверь.

– Что?

– Да ты просто светишься, правда!

– Воздух целебный, – улыбнулась я. – Хорошее место.

– Поедем туда вместе?

– Конечно! – не очень искренне ответила я, и побыстрее ушла в ванную.

Ну вот, началось… Остаться бы там, в том сказочном доме с чуть покосившимся крыльцом и старыми резными ставенками, спрятаться от всего и от Маришиных глаз, в том числе. Хорошо ли то, о чем нельзя рассказать своему взрослому ребенку? Наверное, нет. Я долго-долго мыла руки, умывалась. Наконец, вышла из ванной. Мариша, как маленькая, стояла под дверью.

– Пойдем пить чай? – как-то заискивающе улыбаясь, спросила она.

Да что происходит, в самом деле?!

Мариша разлила чай, пододвинула мне тарелку с бутербродами.

– Извини, мам, не успела ничего приготовить, сидела со сложным заданием весь день. Представляешь, нам задали написать статью о воображаемом городе, где все построено из минералов. И какие свойства приобрели все здания, дороги, мосты…

Я кивнула, не очень внимательно слушая. Я представила другое – как Алёша сейчас приехал домой. Вика откроет ему дверь, по-родственному поцелует, они будут обсуждать семейные проблемы, думать, как поступить с Лёней, чтобы увести его из той компании, в которую он попал… Я была уверена, что он спрячет подальше нашу с ним сказку, все прекрасные часы, которые мы провели вместе, всю красоту, которую мы увидели, все тепло, которое между нами было. Все слова, которые были сказаны и не были. Это всё никуда не денется. Но это – сказка. А дома его ждет обычная жизнь. И никуда от нее тоже не деться.

– Мам… – Мариша замолчала и с укором посмотрела на меня. – Ты меня не слушаешь?

– Слушаю.

– Нет. Ты хочешь меня бросить, да?

– Мариша!.. – Я засмеялась. – Что за ерунда! Таких больших детей не бросают. Они сами уходят.

– Я не хочу никуда уходить. Здесь мой дом, – упрямо ответила Мариша.

– В переносном смысле. И это правильно. Сходи куда-нибудь…

– Куда? В торговый центр? – усмехнулась Мариша.

– Почему? На выставку, в театр…

– Пойдем.

– Ты должна с ровесниками ходить.

– Я никому ничего не должна, мам.

– Но это нормально!

– Ты всегда мне говорила, что у всех бывает по-разному. У кого-то четверо детей, у кого-то вообще нет. У кого-то полная семья и раздор в ней, у кого-то один любящий родитель. Кого-то избаловали бабушки и дедушки, а у кого-то нет ни одного родственника.

– И он все равно избалован! – Я погладила Маришу по щеке, она немного отстранилась.

– В прошлом году ты мне ничего подобного не говорила.

– Ты же растешь!.. На Западе детей отселяют в восемнадцать лет… – с некоторым сомнением сказала я. – И в Америке тоже.

– А на Востоке живут большими патриархальными семьями, и что?

– Ты на Востоке живешь, Мариша?

– А ты в Америке? Давайте бороды обрезать и по-английски дома разговаривать, чтобы совсем цивилизованными стать.

– А бороды при чем? – не поняла я.

– Потому что Петр Первый, мам! Который делал из России Голландию. Заставлял курить, грудь до сосков открывать, но щи лаптем хлебать не разрешал.

– Щи – это правильно… – пробормотала я. – Мариша, ты уж совсем в крайности не вдавайся. Может, тогда уж лучше классиков марксизма штудировать? Чем становиться славянофилом-экстремистом.

– Мы говорили о том, что ты считаешь, что я должна уйти из своего дома, снять квартиру и там резко начать взрослую жизнь.

Я развела руками:

– Все так говорят.

– Кто «все», мам?

– У меня на работе. Заходят ко мне и советуют. И… Люда с Леной тоже советуют…