Мой Чукотский дневник

И два часа спустя – мокрый причал на Морском вокзале, пестрая гудящая толпа под непрерывным дождем; бесконечная лента людей с чемоданами и узлами, двигающаяся по грязным скользким сходням через кордон пограничников в зеленых фуражках. Пароход называется «Скала», и уходит он в бухту Провидения. У людей такие лица, как будто они только поняли, куда они едут, словно перед глазами на мгновение встали беспредельные морские просторы, которые нужно пересечь.

По мере того, как грузится пароход, надвигаются сумерки, вот дождь уже перестал, и умытая бухта сразу как – то посвежела. На борту «Скалы» знакомый капитан – танкист машет рукой. Над бухтой повисла в воздухе яркая дуга радуги.

«Капитан смотрит вверх», – кричат мои спутники. «Ворота в рай открылись». Капитан поднимает голову, видит пеструю полосу радуги и понимающе крутит головой. «Ты взял с собой промочить горло?» – капитан поднимает вверх ладони обеих рук, растопырив пальцы. «На каждый день по одной», – кричит он, сложив руки в рупор. Он уже качается от выпитого, а мы смеемся над его феноменальной потребностью в водке. Полоса воды между пароходом и причалом растет и ширится. У кормы парохода упорно трудится буксир, вытягивая пароход на рейд. Уже темнеет. На мачтах «Скалы» зажглись сигнальные огни.

Медленно уплывая, они тают в опустившейся на землю мгле, а где-то в районе военной эскадры прерывисто шлет свое последнее «прости» тем, кто уходит в море, ослепительный сигнальный огонь. Вслед уходящему кораблю мигает бесчисленным множеством огней Владивостокский рейд. С вершин мачт военных кораблей зелеными вечно дремлющими глазами вечности глядят огни боевых кораблей.

25 августа. Утро сегодня чудесное. Словно весеннее, брызжет мягкими лучами солнце. Лес на склонах сопок окутан тончайшей голубой дымкой; ярко пестреет на зеленом фоне склона правильный шахматный квадрат полотняного городка. У меня волчий аппетит после бессонной ночи, но столовая уже закрылась, и я с сожалением думаю, что для того, чтобы позавтракать, нужно идти на станцию через сопки, основательно вспотеть и полазить по горам.

Снимаю китель и в одной ярко – синей тенниске отправляюсь в путь. В руках у меня китель, плащ, пестреющий на солнце яркой черно – белой клеткой подкладки, и полевая сумка.

Козырек фуражки я надвинул на глаза так, чтобы солнце не било в глаза. По мере того, как поднимаюсь на сопку и огибаю ее скалистый сверкающий отполированным камнем склон, передо мной за голубой лентой залива поднимаются в прозрачной голубой дымке далекие сопки с яркой желтизной песчаных пляжей у воды, чуть-чуть смягченной дымкой тумана. Есть хочется страшно, а дорога еще долгая. Вокруг сопки, на которой я стою, развернулась величественная панорама города с уходящей в центр изломанной прерывающейся за складками рельефа лентой шоссе. Сегодня даже шоссе и то веселое. Оно какого – то теплого приятного тона. У подножья моей сопки с изумрудного после дождя поля аэродрома взлетает самолет, где-то стучит молоток кровельщика, задорно весело звучит свист дерзкого загорелого мальчишки, бегущего по тропе.

Котловина между сопок, словно гигантский рупор отражает каждый звук. Передо мной вьется вверх на сопку лента тропы. Под ярким солнцем ее сырой красный грунт расцвел горячим, ярким и теплым тоном. Ветер несет со склонов пряный аромат полыни и еще какой – то нежный запах трав. Весело и звонко звенят наперебой цикады в траве, радуясь вступающему в силу яркому дню. Где-то внизу звонкий детский голос зовет маму. Назойливая пчела, гудя, вьется у меня под носом, пестреют в траве яркие пятна бабочек.

На голубом рейде одинокий корабль – это, наверное, наш «Витебск». Вот вдали забелели шиферные крыши станционных построек, утонувшие в море зелени. За раздвинувшимися склонами сопок открывается широкая гостеприимная, вся в легкой дымке тумана, голубая бухта.

Под ногами блестят лужи вчерашнего дождя, и земля, словно умытая выспавшаяся девушка, ласково улыбается навстречу. Я иду широким уверенным шагом и от того, что все так красиво кругом, на душе легко и радостно. Ноги вязнут в раскисшей от дождя дороге, и земля плавно подается под ногами. По обеим сторонам дороги цветы, голубые как девичьи глаза. Мне весело и легко. Я иду под веселую музыку цикад навстречу голубой бухте и яркому солнцу. Где-то внизу звонко кудахчет курица, наперебой кричат петухи. Загорается летний день.

26 августа. Куда ни глянь – кругом ровная линия горизонта – пароход идет в открытом море. Только слева как мираж легкие голубые тени гор Сихотэ – Алиня, окаймляющие Японское море с запада. Безбрежный блещущий голубой простор колеблет только мертвая зыбь.

Сегодня рано утром тянулись слева зеленовато – голубые, поросшие лесом хребты Сихотэ – Алиня. Понемногу берег, удаляясь, заворачивается в мягкую голубую дымку, далее уходя на запад, пока не становится призрачным голубым миражом.

Нос корабля вспарывает голубую грудь моря, заставляя воду вскипать бешеными пенистыми барашками.