Мой Дантес

Будущее рисовалось туманным. Передо мной вновь лежал белый лист, и я стояла перед ним, силясь унять дрожь в руке, сжимавшей карандаш. Что написать или как хотя бы обозначить контуры той Лизы, которой предстоит жить завтра? С чего начать? Этого я пока тоже не знала.

Зато знала наверняка, что никогда больше не смогу ни прочитать, ни написать о Дантесе и строчки. «Мой» Дантес остался в той, другой жизни. Навсегда!

Решительно встав с кровати, я достала из сумки тетрадь и рукопись и вышла на кухню. Дед сидел за столом, сосредоточенно перебирая гречневую крупу.

– Ну, как головушка-то, полегчало? – заботливо спросил он.

Молча, кивнув, я опустилась на корточки возле печи и, открыв дверцу, бросила в огонь то, что собирала и писала не один десяток лет. Гори оно все ясным пламенем!

– Ты что же это вытворяешь, а? – всполошился старик.

Подбежав ко мне и бухнувшись рядом на колени, он с надеждой заглянул в печь, но пламя уже сделало свое дело, нещадно пожирая мелко исписанные страницы.

– Ох, и дурища! – дед досадливо взмахнул руками. – Ну, надо ж такое сотворить! Да не мы ли с тобой говорили, что каждый имеет право на свое собственное мнение, а?

– Горит вовсе не мое, – хмуро буркнула я.

– А чье ж, позволь узнать? – старик испытывающе уставился на меня.

– Навязанное… – односложно ответила я, не в силах произнести вслух имя Вдовы.

– Будет юродствовать-то, – старик вновь с надеждой заглянул в печь и досадливо сплюнул. – Тьфу! Ну, надо же такое отчебучить! Сама ведь читала книжки, сама выводы делала, сама в архивах сидела. Никто не неволил. И все коту под хвост! Тьфу!

Не желая больше обсуждать ставшую в одночасье ненавистной тему, и не удостоив деда и словом, я вернулась в комнату, плотно закрыла за собой дверь и улеглась на кровать.

Итак, с одним покончено. Жаль, что я не могу расправиться так же с воспоминаниями. Как здорово было бы – одним махом сжечь в печи и прошлое. Обидно еще и то, что не в моей власти расстаться сейчас с медальоном. К сожалению, теперь это не реликвия, а всего лишь вещдок. Вещественное доказательство преступления. И мне придется прожить с ним еще сутки, пока не передам следователю. Ладно, как-нибудь выдюжу.

Не знаю, сколько я пролежала на перине, рисуя мысленно свое возвращение в город. Но уже стемнело, когда дед осторожно поскребся в дверь.

– Лизавета, каша поспела, – позвал он. – Подымайся. Поедим да отправимся к бабке.

– А, может, не надо? – нехотя спросила я.

– Еда ничему не помеха. И в горе и в радости организм все одно требует свое.

– Да я не про то…

– А про что ж? – не понял старик.

– Про бабку вашу…

– Она такая ж моя, как стены этого кремля, – дед указал рукой в сторону окна. – К тому же, лишний ум – не помеха. Марья – мудрая бабка. Может, правда чего путного подскажет. Давай-ка, ноги в руки и за стол!

Март 2004 года

Дорога к дому ведуньи заняла не больше пятнадцати минут. Весь этот путь мы с дедом проделали молча. И лишь у самой двери старик остановился и с силой хлопнул себя по лбу.

– Вот же дурья башка! – в сердцах проговорил он. – Дырявое решето! Старый пень! Я ж совсем забыл сказать, что тебя Стас обыскался. Достает твоих родичей чуть не по пять раз на дню. А ну, включай свой сотовый и звони ему!

– Может, потом? – попыталась воспротивиться я.

– Нет, – категорически заявил дед. – Звони сейчас.

Включив телефон, я послушно набрала номер Стаса, хранившийся в памяти аппарата.

– Ну, наконец-то! – донеслось из трубки после третьего сигнала вызова. – Я уже всю Москву носом перерыл, тебя разыскивая! Чуть с ума не сошел! Ты где?

– В Подмосковье, – уклончиво ответила я.

– С тобой все в порядке? – насторожился Стас. – Хочешь, приеду и заберу тебя?

– Нет…

– Лизок, мне так много нужно тебе сказать, – торопливо заговорил он. – Только не по телефону, а лично, глядя в глаза. Я весь извелся, пока пытался найти тебя. Ох, старушка, знала бы ты, как мне без тебя плохо!

– Я скоро приеду, – пообещала я, невольно улыбнувшись его непосредственной искренности.

– Когда?..

Я задумчиво посмотрела на деда и вдруг решительно произнесла:

– Постараюсь сегодня…

– Очень прошу тебя, постарайся! – взмолился Стас. – Ну, постарайся, а?

– Хорошо, – согласилась я, вновь улыбнувшись и взглянув на часы. – Встретимся в одиннадцать вечера. Жди меня в «Кофе-хауз» на Сретенке.

– Договорились! – радостно пробасил Стас. – Мчусь за цветами!

– Пока…

Нажав на кнопку отбоя, я вопросительно посмотрела на деда, терпеливо топтавшегося неподалеку.

– Довольны?

– Не поздновато ли встречу назначила? – делано строго пробурчал он.

– Ну, вам никак не угодишь, – развела я руками. – И так плохо, и эдак! Стучите уж, коль пришли.

– А зачем? К Марье без стука входят.

Толкнув дверь, дед провел меня через полутемный коридорчик в просторную хорошо освещенную комнату, по виду ничем не напоминавшую жилище колдуньи. Не было в ней ни потрескивающих свечей, ни подвешенных к потолку пучков сухой травы, ни банок с заспиртованными змеями или лягушками, ни каких-либо иных атрибутов, описываемых в книгах по магии.