Мой дедушка — памятник

Из «феррари» вылез полковник Мизераблес, а с места водителя выскочила Накамура-Бранчевска. Она была в кожаной куртке и кожаных брюках и напоминала в этот момент какое-то красивое, сильное животное с пружинистой, лёгкой поступью. Не оглядываясь, она вошла в дом. Полковник, посвистывая, двинулся вслед за ней. Он слегка спотыкался. Из «джипа» вывалились Латтифудо, Мамис и ещё какой-то неизвестный Геннадию тип в широкополой шляпе.

Два парня с автоматами вылезли вслед за ними и стали на страже как раз под деревом, на котором сидел Геннадий.

Прошла минута, не больше, и осветилось окно перед его носом. Он увидел богато обставленный кабинет, огромный письменный стол с телефонами и селекторами, круглый стол для заседаний, кожаные кресла, карты на стенах и большую модель парусного брига с медными буквами на корме: «Голубка».

«Так, кажется, назывался флагманский корабль мадам де Клиссон», — вспомнил Гена.

Над всем в кабинете доминировал огромный портрет баронессы. Она была очень похожа на Накамура-Бранчевскую, в левой руке она держала подзорную трубу, в правой — чётки.

Накамура-Бранчевска нервно ходила взад-вперёд по кабинету, сжимая в руках длинные кожаные перчатки. Лицо её было неузнаваемым — напряжённое, мрачное, исполненное властной решительности.

Бастардо Мизераблес развалился в кресле и сразу наполнил стакан джином «Палата лордов». Меланхолически прошлёпал и бухнул в кресло грузный Латтифудо. Голубоглазый утконосый мистер Кингсли Брейнвен Мамис со своей неизменной блуждающей улыбочкой проследовал в угол и скрылся из поля зрения Геннадия. Четвёртый, странный тип с тяжёлой нордической челюстью и раскосыми глазками, сел к столу, открыл папку и погрузился в какие-то бумаги. Воцарилось молчание, в котором слышны были только шаги Накамура-Бранчевской.

Внезапно мадам резко повернулась и своими длинными перчатками, словно плёткой, огрела по физиономии сначала кавалера Ордена Счастливой Лопаты, а потом Латтифудо.

«Так им, гадам!» — чуть не воскликнул Геннадий. Надёжно скрытый хвоей кедра, он притаился возле полуоткрытого окна, готовясь в любую минуту прийти на помощь своей любезной хозяйке.

— Это за что же, дорогая? — спросил полковник, потирая обожжённую ударом щёку.

— Тебе за кретиническую идею с пушкой, — криво улыбаясь, проговорила дама. — А тебе, Латтифудо, ничтожество, проспиртованное чучело, за общую тупость, за всю твою бездарную возню с этим маленьким англичанином-аристократом. Мальчик сразу догадался, что ты связан с делом «Ван-Дейка». Вот что значит голубая кровь! Мне едва удалось его разубедить. Сотню плетей ты заслуживаешь, кретин.

Латтифудо беспомощно моргал белесыми ресницами.

— Впрочем, тебе уже ничто не поможет, — махнула на него рукой мадам. Она повернулась, и Геннадий увидел дрожащие от ярости пунцовые губы и горящие глаза. — Видите, Мамис, с кем приходится работать? — крикнула она в угол. Оттуда послышался смешок. — С такими, как вы, нетрудно провалить всё дело! — почти мужским голосом заорала мадам на полковника и Латтифудо. — Ваши плоскостопые кроты только и думают, как бы ограбить винную лавку да побегать за девчонками!

Она села в кресло, опорожнила стакан джину, закурила сигарету и задумалась. Несколько минут прошло в молчании.

— Всё-таки ты зря так, дорогая, — пробормотал полковник. — Русские-то всё же убрались, наша взяла…

— Молчи! — прикрикнула на него Накамура-Бранчевска. — Нужно собирать команду в Европе. Человек сто, я думаю, будет достаточно.

— Сто пятьдесят, — послышалось из угла.

— Отвечаете за свои слова, Мамис? — спросила дама. — Ребята из Европы нынче стоят недёшево…

— Йес, мэм, отвечаю.

Мадам в первый раз удовлетворённо улыбнулась.

— Итак, внимание, — хлопнула она ладонью по столу — Немедленно наладьте связь с Эр Би. Пусть начинает набор. В Европу полетите вы, Джерри Чанг. — Нордический китаец молча кивнул. — В городе сохранять прежнее положение. «Голубой кит» проследит движение «Алёши Поповича». Ясно? Выметайтесь!

Полковник быстро выхлебал свой джин и поднялся. За ним вышли Латтифудо и Джерри Чанг. Когда за ними закрылась дверь, Мамис вышел из своего угла и остановился возле карты архипелага.

— Я должен вам, мадам, сообщить окончательное решение моего правительства. — Палец его полез вверх по загогулине эмпирейской запятой. — Полигоны будут устроены на атоллах Фухс и Фее. Там наши ракетчики будут чувствовать себя вполне уютно. Одну из гаваней Оук-порта вы отдаёте под ремонтную базу для флота. На Карбункле будет аэродром. Возражений у вас нет?

— Ну, а что касается моих дел, — сказала Накамура-Бранчевска. — Сомнения в моём происхождении и наследственном праве, надеюсь, отпали?

Мамис некоторое время, осклабившись, исподлобья смотрел на даму, потом проговорил:

— Все ваши условия приняты, ваше величество.

Накамура-Бранчевска встала и подошла к карте.

— Это касается и «Анаконды»? — спросила она.

— Мадам, после перехвата «Ван-Дейка» от «Анаконды» осталась одна шкура, — усмехнулся Мамис.