Мой дядя — чиновник

— О дон Матео, вы слишком строги! — возразила ему некая сеньора, которой явно перевалило за пятьдесят, по которая благодаря умелому применению косметики, своей дородности, пухлым плечам, холёным рукам и точёной шее всё ещё выглядела прекрасно. — Граф был просто не в силах удержаться!

— Именно за это, сеньора, я и упрекаю его, — продолжал дон Матео, придавая голосу уже не столь суровую интонацию. — Люди его положения должны уметь владеть собой, ибо на них всегда смотрят сотни глаз и сотни ртов готовы высмеять их.

— Полно, дон Матео! Вы преувеличиваете. Поступок графа говорит лишь о его простодушии и добром сердце. Сразу видно, что он не высокомерный гордец и по-настоящему любит Клотильду.

— Да, уж за это я ручаюсь, — подхватил латинист с самой любезной улыбкой.

— Вот видите, дон Матео, — продолжала сеньора, — а ведь злые языки говорят, что граф женится на Клотильде ради денег…

— Ха! Это меня не удивляет: каждый плут уверен, что и все другие ничего не делают бескорыстно.

Время близилось к полуночи. Наиболее любопытные соседи всё ещё торчали у себя на балконах, довольствуясь на этом свадебном торжестве ролью зрителей, так как по своему положению в обществе они не могли претендовать на приглашение, хотя старинное семейство Армандес и дружило почти со всеми семьями, жившими поблизости. Стоявшие на балконах люди негромко переговаривались:

— Вас тоже не пригласили?

— А нам наплевать!

— Ну ещё бы! Ведь в дом принимают графа!

— Ясное дело.

— Я уверена, что списки гостей составляли не донья Луиса и Клотильда. Они такие добрые, что наверняка вспомнили бы о старых друзьях.

В этот миг Клотильда села в роскошную карету. Следом За ней начали рассаживаться по своим экипажам все приглашённые.

Вновь заняв место на мягком сиденье своей, удобной коляски, граф попытался разобраться в том, что же с ним происходит. Он ничего не понимал, в ушах у него раздавались какие-то странные звуки, в висках стучала кровь. Что это — сон или явь? Всего полгода назад, едва имея чем прикрыть наготу, он приехал сюда из Мексики, чтобы занять освободившуюся должность дона Хенаро. Два месяца прошло с того дня, как он впервые подумал о женитьбе! Однажды вечером, в сквере, где стояла статуя Нептуна, он увидел прекрасную, богатую женщину, ту женщину, которую искал.

В другой раз он прогуливался в том же сквере; небо было ясное и безоблачное; вдруг хлынул ливень; Клотильда и дон Тибурсио побежали, чтобы укрыться в ближайшем подъезде; он предложил им свой экипаж, они согласились. Прошло ещё несколько дней, и он впервые отправился к Клотильде домой, С тех пор его визиты стали ежедневными. Друзья вдоволь потешались над ним за это. Однажды он явился вместе с доном Матео и попросил у доньи Луисы руку Клотильды. И вот теперь он сидит в своей коляске, а впереди едет карета Клотильды; девушка украшена венком из флёрдоранжа, лицо её закрыто вуалью, роскошное белое платье усыпано бриллиантами и жемчугом, которые он ей подарил. Позади его коляски — экипажи, в которых сидят самые знатные люди Гаваны; они сопровождают его в кафедральный собор, где он обвенчается с Клотильдой и обретёт жену, о которой начал мечтать в тот день, когда солнце, проникая сквозь окна его спальни, нагревало в ней воздух и граф, нежившийся в постели, испытывал странную истому, которая настолько расслабляла его волю, что у него не хватало сил подняться с ложа.

Но позвольте, господа, неужели это тот самый Висенте? Какой ещё там Висенте! Вы что, спятили? События развернулись так стремительно и неудержимо, что, размышляя о них, граф испытывал головокружение и чуть ли не терял рассудок.

Вскоре экипажи, проехав по улице Сан-Игнасио, очутились на широкой и пустынной площади перед собором, чьи башни из тёмного камня вырисовывались в густой синеве звёздного неба. В мгновение ока свет фонарей рассеял мрак просторной площади, кареты вырвались из узкой улочки, где им поневоле приходилось ехать вереницей, и помчались наперегонки, чтобы раньше других оказаться у паперти собора.

Граф Ковео, всё ещё погружённый в размышления, поднял шторку на заднем окошке кареты, чтобы взглянуть, где они находятся.

— Приехали! — закричал он, нелюбезно ткнув локтем сидевшего с ним рядом секретаря.

Мрачный церковный фасад был озарён светом двух свечей, пробивавшимся из глубины небольшого дворика. Свечи горели на алтаре часовни, который был скрыт за квадратным щитом, похожим на экран камина. Из-за его краёв наружу вырывались пучки лучей, бросавших на мостовую тревожные тусклые желтоватые отблески.

Карета остановилась. Граф продолжал смотреть в окно. Высоко поднятые над экипажем фонари осветили стену одного из домов с колоннадой и сводчатым подъездом.