Мой дядюшка Освальд

Ясмин блестяще подготовила свой вопрос. Я не помню точно, о чем шла речь, но в ее задаче тесно переплелись химия (его предмет) и биология (ее предмет), и для того, чтобы ее решить, требовалось глубокое знание химии. Ответ, как она очень точно рассчитала, должен был занять по меньшей мере девять минут.

— Занятный вопрос, — признал А. Р. Уорсли. — Дайте-ка мне подумать, как получше ответить.

Он подошел к большой доске, прикрепленной к стене лаборатории, и взял кусок мела.

— Хотите шоколадку? — предложила Ясмин. В руках она держала бумажный пакетик, и, когда Уорсли обернулся, она положила одну конфету в рот, а другую протянула ему.

— Боже мой! — пробормотал он. — Какое лакомство!

— Очень вкусно, — кивнула она. — Попробуйте.

А. Р. Уорсли взял конфету, подержал во рту, потом разжевал и наконец проглотил.

— Восхитительно! — причмокивал он. — Большое спасибо. Вы очень милы.

В тот момент, когда шоколадка провалилась в его глотку, я посмотрел на часы, чтобы засечь время, и заметил, что Ясмин сделала то же самое. До чего же умна эта девица! А. Р. Уорсли стоял у доски и давал развернутые объяснения, выписывая мелом множество химических формул. Я его не слушал. Я считал минуты. Чсмин тоже не могла отвести взгляд от часов.

Семь минут прошло…

Восемь…

Восемь минут и пятьдесят секунд… Девять минут! И в ту же секунду рука, держащая мел, внезапно замерла. А. Р. Уорсли оцепенел.

— Мистер Уорсли, — звонко произнесла Ясмин, — не согласились бы вы дать мне автограф? В моей коллекции есть автографы всех преподавателей, кроме вас.

Она протянула ручку и бланк химического факультета.

— Что это? — заикаясь пробормотал он и, прежде чем повернуться к ней, засунул руку в карман брюк.

— Вот здесь, — Ясмин держала палец на середине листа, как я ее учил. — Поставьте свою подпись. Я их собираю. Ваш автограф будет самым ценным.

Для того, чтобы взять ручку, А. Р. Уорсли должен был вытащить руку из кармана. Выглядел он довольно комично. Бедняга словно боролся с живой змеей у себя в кармане. К тому же он начал раскачиваться на мысках.

— Вот здесь, — повторила Ясмин, держа палец на бумаге. — Я потом вклею в альбом автографов вместе с остальными.

Почти ничего не соображая от нахлынувшей страсти, А. Р. Уорсли поставил свою подпись. Ясмин сложила бумагу и спрятала в сумочку, а А. Р. Уорсли обеими руками ухватился за край деревянного лабораторного стола и, стоя на месте, раскачивался из стороны в сторону, как будто все здание находилось в штормовом море. Его лоб взмок от пота. Я вспомнил, что он получил двойную дозу. Похоже, Ясмин подумала о том же. Она отступила на пару шагов и приготовилась к его нападению.

А. Р. Уорсли медленно повернул голову и посмотрел на нее. Порошок, очевидно, действовал все сильнее, в его глазах появился блеск безумия.

— Я… Э-Э-Э… Я… Я…

— Что с вами, мистер Уорсли? — нежно поинтересовалась Ясмин. — Вы хорошо себя чувствуете?

Он цеплялся за стол, уставившись на нее вылезающими из орбит глазами. По его лицу стекал пот.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — заботливо спросила Ясмин.

Из его горла вырвался странный булькающий звук.

— Принести вам воды? — забеспокоилась Ясмин. — Или нюхательной соли?

А он все стоял, вцепившись в стол, мотал головой и странно булькал. Он напоминал человека, подавившегося рыбной костью.

Внезапно он испустил дикий рев и кинулся к девушке. Он схватил ее обеими руками за плечи и попытался повалить на пол, но она сумела увернуться.

— Ага! — воскликнула она. ~- Так вот в чем дело! Ну что же, тут нечего стыдиться, мой дорогой. — Голос ее при этом был холоден, как тысяча огурцов.

Он снова бросился на нее, расставив руки, но она оказалась проворнее.

— Подождите-ка секунду, — она открыла сумочку и достала оттуда резиновый предмет, который я дал ей накануне вечером. — Я совсем не против того, чтобы нам с вами немного поразвлечься, мистер Уорсли, но мы же не хотим неприятностей, не так ли? Поэтому будьте паинькой и постойте спокойно всего одну минутку, пока я надену на вас этот маленький макинтош.

Но А. Р. Уорсли было плевать на маленький макинтош. И он вовсе не собирался стоять тихо. Думаю, он не смог бы стоять тихо, даже если бы захотел. А я приобрел ценный опыт, наблюдая, какое странное воздействие оказывает на объект двойная доза. Помимо всего прочего, он почему-то все время подпрыгивал, словно занимался гимнастикой. И без конца ревел, как идиот. И постоянно размахивал руками, как ветряная мельница. А по его лицу безостановочно тек пот. Вокруг него танцевала Ясмин, держа обеими руками нелепую резиновую штуку и крича:

— Да остановитесь же наконец, мистер Уорсли! Я не подпущу вас к себе, пока не надену на вас это!