Мой дядюшка Освальд

— Не знаю и знать не хочу. К тому времени он мне уже изрядно надоел, и я здорово разозлилась. «Слушайте меня внимательно, — говорю ему я. — Наш общий друг свернет вам шею, если узнает обо всем. Вы понимаете, что вы меня изнасиловали?» После этих слов он сразу замолчал.

«Что на вас нашло?» — возмущалась я, стараясь одеться как можно быстрее. «Что заставило вас поступить так со мной?» — кричала я. Мне приходилось кричать, потому что эта чертова софа грохотала за моей спиной.

«Я не знаю», — признался он и вдруг как-то затих и обмяк. Когда я собралась, то подошла к нему и поцеловала в щеку со словами: «Давайте забудем обо всем, что здесь произошло, хорошо?» В этот момент я быстро сдернула липкий презерватив с королевского пениса и с гордым видом вышла из комнаты.

— Кто-нибудь пытался тебя остановить? — осведомился я.

— Нет.

— Отлично, — одобрил я. — Ты хорошо поработала. А теперь отдавай бумагу.

Она передала мне дворцовый бланк с подписью короля, и я спрятал его в папку.

— А теперь иди и собери свои вещи, — велел я. — Мы уезжаем из города первым же поездом.

15

Быстро уложив чемоданы, мы расплатились за номера и отправились на вокзал. Следующая остановка — Париж.

Мы отправились туда ночным поездом и прибыли на рассвете сияющего июньского утра. Остановились мы в гостинице «Ритц».

«Где бы ты ни оказался, — часто говорил мне отец, — если сомневаешься, сними номер в „Ритце“ и никогда не прогадаешь». Это был мудрый совет.

Ясмин зашла ко мне в номер, чтобы за ранним ланчем — холодные омары и бутылка «шабли» — обсудить дальнейшую стратегию. Список первоочередных кандидатов лежал передо мной на столе.

— В любом случае на первом месте Ренуар и Моне, — заявил я. — Причем именно в таком порядке.

— Где мы их найдем? — спросила Ясмин.

Нет ничего проще, чем узнать место жительства знаменитых людей.

— Ренуар живет в Эссуа, — сказал я. — Это маленький городок в 120 милях к юго-западу от Парижа, между Шампанью и Бургундией. Ему сейчас семьдесят восемь лет, и мне говорили, что он передвигается в инвалидном кресле-каталке.

— Господи, Освальд, я ни за что не стану давать жука несчастному старику в каталке!

— Он будет только рад, — успокоил я ее. — У него ничего серьезного, кроме артрита. Он все еще продолжает писать. Его считают самым знаменитым художником из ныне живущих, и я скажу тебе еще кое-что интересное. За всю историю искусства ни один художник не получал при жизни таких высоких гонораров за свои картины, как Ренуар. Это настоящий титан. Лет через десять мы получим целое состояние за его соломинки.

— А его жена?

— Она умерла. Он одинокий старик. Вот увидишь, он обрадуется твоему визиту. Вполне вероятно, едва увидев тебя, он захочет написать тебя обнаженной.

— Я бы не отказалась.

— С другой стороны, у него есть модель по имени Деде, от которой он без ума.

— Я быстро с ней разделаюсь.

— Если ты все сделаешь правильно, то, возможно, он подарит тебе картину.

— Ого, от этого я бы тоже не отказалась.

— Работай.

— А что насчет Моне? — спросила она.

— Он тоже одинокий старик. Ему семьдесят девять, он на год старше Ренуара и ведет жизнь отшельника в Живерни, недалеко от Парижа. Сейчас его мало кто навещает. Говорят, Клемансо иногда заглядывает. Ты станешь маленьким лучиком солнца в его тоскливой жизни. Кто знает, может, получишь еще один холст? Представляешь, пейзаж Моне! Эти вещи скоро будут стоить сотни тысяч, они уже стоят тысячи.

Ясмин пришла в восторг от мысли, что ей может достаться картина одного или даже сразу двух великих художников.

— Тебе предстоит познакомиться со многими художниками, — заметил я. — Можешь собрать коллекцию.

— Неплохая идея, — согласилась она. — Ренуар, Моне, Матисс, Боннар, Мунк, Брак и все остальные. Да, это очень хорошая идея. Буду иметь в виду.

Омары оказались великолепными, с большими клешнями. «Шабли» нам подали тоже очень неплохое — «Гран Крю Бутрос». Я очень люблю хорошее «шабли», не только сухие сорта «Гран Крю», но и некоторые из «Премьер Крю», в которых чуть больше сахара. За едой мы с Ясмин обсуждали нашу стратегию. Я был убежден, что ни один мужчина не способен устоять перед ослепительной красотой и обаянием Ясмин. Каким бы дряхлым стариком он ни был, он не сможет равнодушно смотреть на нее. Где бы мы ни появились, я видел подтверждение этому. Даже учтивый администратор гостиницы с обычно каменным лицом повел себя весьма странно при виде Ясмин. Я внимательно наблюдал за ним и видел, как загорелись его черные глаза, изо рта высунулся кончик языка и прошелся по верхней губе, как его пальцы нервно теребили наши регистрационные бланки, и в довершение ко всему он выдал нам не те ключи. Да, от нашей блистательной Ясмин исходили мощные волны сексуальности. Она сама была чем-то вроде человеческого пузырчатого жука, и, как я уже говорил, никакой мужчина не способен равнодушно пройти мимо нее.