Мой дядюшка Освальд

— Я спутался с семью женщинами! — воскликнул он. — И это были не наши кукольные японки! Нет, нет и еще раз нет! Это были огромные, сильные французские девки! Я брал их всех по очереди, трах-трах-трах! И каждая из них кричала в голос: «Товарищ, товарищ, товарищ!» Я был великаном среди этих женщин! Понимаете, мой юный сэр? Я был великаном, и я размахивал своей великанской дубиной, и они в страхе расползались по сторонам!

Я проводил его в дом и усадил в гостиной мадам Буасвен. Я налил ему стакан бренди. Он выпил этот стакан залпом, и на его белых как мел щеках стал проступать желтоватый оттенок. Я заметил, что к его правому запястью примотана бечевкой кожаная сумка, а когда он отвязал ее и бросил на стол, послышался звон монет.

— Сэр, — сказал я, — вам нужно вести себя несколько поосторожнее. Вы — человек довольно миниатюрный, а это большие пилюли. Думаю, было бы много безопаснее, если бы в будущем вы принимали по половине нормальной дозы. Просто полпилюли вместо одной.

— Чушь, сэр! — воскликнул японец. — Чушь и плешь, как говорим мы в Японии! Сегодня я приму не одну пилюлю, а три.

— Вы читали, что написано на этикетке? — спросил я озабоченно.

Последнее, что мне сейчас требовалось, это мертвый японец, валяющийся где-нибудь поблизости. Страшно было даже подумать о скандале, вскрытии трупа, запросах и коробочках с моей фамилией, которые неизбежно найдутся у него дома.

— Я внимательно изучил ярлык, — сказал он, протягивая стакан за новой порцией бренди, — и я его проигнорировал. Мы, японцы, возможно, низкорослы, но наши органы имеют огромные размеры. Потому-то мы так часто кривоноги.

Я решил, что лучше всего унять его пыл удвоенной ценой.

— Боюсь, — сказал я, — эти пилюли ужасающе дороги.

— Деньги не препятствие, — сказал он, указывая на кожаную сумку, лежавшую на столе. — Я заплачу золотом.

— Но, мистер Мицуоко, каждая пилюля обойдется вам в две тысячи франков! Они очень сложны в производстве. Это просто непомерная сумма за одну-единственную пилюлю.

— Я беру двадцать, — сказал он не моргнув глазом.

Боже праведный, подумал я, он же себя убьет.

— Я не вправе давать их вам, пока не поклянетесь, что не станете принимать больше одной зараз.

— Не читайте здесь лекций, молодой человек, — сказал японец, — а просто дайте мне пилюли.

Я сходил наверх, отсчитал двадцать пилюль и положил их в бутылочку без этикетки. Писать на этой партии свое имя и адрес было бы неоправданным риском.

— Десять я пошлю императору в Токио, — сказал мистер Мицуоко, хватая бутылочку. — Это поставит меня в отношении его императорского величества в весьма своеобразное положение.

— Это поставит императрицу в массу своеобразных положений, — добавил я.

Мицуоко усмехнулся, взял свою кожаную сумку и высыпал на стол целую груду золотых монет. Все это были стофранковые монеты.

— Двадцать монет за каждую пилюлю, — сказал он, начиная пересчитывать золото. — Четыреста монет общим счетом. И оно того стоит, мой милый волшебник.

Когда он ушел, я сгреб все монеты и отнес их в свою комнату.

Господи, подумал я, да я ведь уже богач. Но прежде чем закончился этот день, я стал много богаче. Один за другим начали подходить курьеры различных посольств и министерств. Они несли с собой точные заказы и точную сумму денег, по большей части — в золотых двадцатифранковых монетах. Вот как это было:

Восемьдесят шесть тысяч франков! При обменном курсе сто франков за пять фунтов я неожиданно стал стоить четыре тысячи триста английских фунтов! Это было невероятно. За такие деньги можно было купить хороший дом с каретой и пару лошадей в придачу, а заодно один из этих новомодных автомобилей.

В этот вечер мадам Буасвен подавала на ужин похлебку из бычьих хвостов, отнюдь не плохую, однако слишком жидкую, что подвигло мсье Б. хляпать и хлюпать самым безобразным образом. Под конец он взял тарелку и вылил остатки прямо себе в рот, вместе с парой морковок и большой луковицей.

— Жена говорит, — обратился он ко мне, — что у вас сегодня побывала масса весьма своеобразных посетителей. — Его лицо было залеплено коричневой жижей, с усов свисали ошметки мяса. — Что это были за люди?

— Это знакомые британского посла, — ответил я. — Я выполняю деловые поручения сэра Чарльза Мейкписа.

— Я не могу позволить, чтобы мой дом превратился в базар, — пробубнил с набитым ртом мсье Б. — Эта деятельность должна быть прекращена.

— Не беспокойтесь, — сказал я, — завтра я подыщу себе другое жилье.

— Вы хотите сказать, что съезжаете от нас? — встревожился мсье Б.

— Боюсь, что это необходимо, — сказал я. — Но вам останется аванс квартплаты, внесенный моим отцом.

За столом поднялся порядочный шум (в основном со стороны мадемуазель Николь), но я твердо стоял на своем. Следующим утром я прогулялся по городу и подобрал себе великолепную квартиру на первом этаже с тремя большими комнатами и кухней. Она располагалась на Иенском авеню. Я собрал все свои пожитки и нагрузил их на извозчика. Мадам Буасвен вышла меня проводить.

— Мадам, — сказал я, — могу я попросить о небольшом одолжении?

— Да?