Мой дядюшка Освальд

— В последний раз, как мы встречались, я рассказал тебе историю своих парижских приключений, — напомнил я. — Помнишь?

— Этот великолепный волдырный жук! — вскинулась она. — Я все время жалею, что ты не прихватил с собой немножко порошка.

— Я прихватил.

— Ты шутишь!

— Если зараз порошка используется с булавочную головку, пяти фунтов хватает очень надолго. У меня еще осталось около фунта.

— Вот и ответ! — воскликнула она, хлопая в ладоши.

— Я тоже так думаю.

— Подсыпать им немножко порошка, и они с радостью выдадут вам тысячу миллионов своих маленьких червячков.

— А распалять их будешь ты.

— Я уж их распалю, — сказала Ясмин. — Я распалю их до смерти. Даже дряхлые старики выдадут что надо. Покажи мне это волшебное зелье.

Я достал ту самую жестянку от печенья и открыл ее. Порошка оставался слой толщиной примерно в дюйм. Ясмин обмакнула в порошок палец и едва не успела его облизать.

— Ты что, сдурела? — закричал я, схватив ее запястье. — У тебя же налипло на кожу не меньше шести максимальных доз.

Не выпуская запястья девушки, я затащил ее в ванную и сунул опасный палец под кран.

— Но я же хочу попробовать, — заканючила она. — Не будь таким занудой, милый. Дай мне хотя бы крошечку.

— Господи, женщина, ты просто не представляешь, что он с тобою сделает!

— Ты уже все мне рассказывал.

— А если хочешь посмотреть, как он работает, посмотри, что он сделает с Уорсли, когда ты завтра скормишь ему дозу.

— Завтра?

— Непременно, — ответил я.

— Ур-ра! А почему обязательно завтра?

— Ты выдоишь старика Уорсли, и я выиграю свой спор. И с этого момента ты тоже будешь вместе с нами. Уорсли, ты и я — мы составим отличную команду.

— Мне это нравится, — сказала Ясмин, — мы сотрясем мир.

— Мы сотрясем не только мир, — сказал я, — мы сотрясем всех королей Европы. Но сперва мы должны сотрясти Уорсли.

— Рядом с ним не должно быть посторонних.

— Никаких проблем, — отмахнулся я. — Он ежедневно один в своей лаборатории от полшестого до полседьмого. Потом он идет домой ужинать.

— А как я ему его скормлю? — спросила Ясмин. — Порошок этот.

— В конфете, — ответил я. — В маленькой шоколадной конфете. Она непременно должна быть маленькой, чтобы он закинул ее в рот, не откусывая.

— Ну и где мы сейчас возьмем эту конфету? — спросила Ясмин. — Ты забыл, что война едва закончилась.

— В том-то весь и смысл, — сказал я. — Уорсли небось и не пробовал толком шоколадных конфет с четырнадцатого года.

— А у тебя есть эти конфеты?

— В этом мире, — сказал я, — деньги могут купить все, что угодно.

Я открыл ящик стола и достал оттуда коробку трюфелей. Все они были одинаковые, все были размером с кончик указательного пальца. Их привезли мне из Лондона с Оксфорд-стрит от лучших мастеров шоколадных дел. Я взял одну из конфет и сделал в ней булавкой неглубокое отверстие. Затем чуть расширил его. Затем головкой той же самой булавки я отмерил дозу порошка и осторожно высыпал его в отверстие. Отмерил вторую дозу и тоже высыпал в отверстие.

— Эй! — крикнула Ясмин. — Это же две дозы!

— Я знаю. Я хочу абсолютной уверенности, что мистер Уорсли выдаст все, что надо.

— Так он же от этого совсем сдуреет.

— Как сдуреет, так и оправится.

— А как насчет меня?

— Думаю, ты сможешь о себе позаботиться. — Я чуть сжал мягкую конфету, чтобы заклеить отверстие, и воткнул в нее для памяти спичку. — Я даю тебе две конфеты, — сказал я. — Одну для тебя, одну для него. В ту, что для него, воткнута спичка.

Я положил конфеты в бумажный мешочек и передал их Ясмин.

Затем мы подробно обсудили план предстоящей битвы.

— А он зверствовать не начнет? — спросила Ясмин.

— Разве что самую малость.

— А где я возьму эту самую штуку, о которой ты говорил?

Я достал упомянутую штуку. Ясмин осмотрела ее на предмет состояния и спрятала в сумочку.

— Ну как, теперь все?

— Да, — кивнула Ясмин.

— Не забывай, что это к тому же будет генеральная репетиция всех прочих заходов, которые последуют. Так что учись — и учись быстрее.

— Жаль, что я не знаю дзюдо, — вздохнула Ясмин.

— Ничего, все будет в порядке.

Я отвез ее назад в Гертон и довел до дверей общежития.

11

Перейдем теперь к половине шестого следующего дня. Я устроился в лаборатории Уорсли вполне удобно: лежа на полу за шеренгой деревянных канцелярских шкафов. Я провел большую часть дня то входя в лабораторию, словно между прочим, то выходя из нее, а при этом изучал театр военных действий и постепенно отодвигал шкафы дюймов на двадцать от стенки, чтобы можно было за ними втиснуться. Кроме того, я оставил между двумя шкафами широкую щель, сквозь которую было видно всю лабораторию. А. Р. Уорсли всегда работал в дальнем конце лаборатории, футах в двадцати от места, где я сейчас расположился. Там он был и сейчас. Он что-то делал со штативом пробирок, пипеткой и какой-то синей жидкостью. Сегодня, как и обычно, на нем был белый халат. Он был без пиджака, в серых фланелевых брюках. Послышался стук в дверь.

— Зайдите! — крикнул он, не поднимая головы.

Вошла Ясмин.