Мой дневник. 1919. Пути верных

Генерал Георгий Александрович Мин был до мозга кости воином, религиозный, храбрый безусловно, преданный сын нашей родины, верный слуга престола, он весь был в понятиях: Бог, Россия, Государь и полк. Этим всю свою жизнь жил он сам, в этих понятиях воспитывал свой полк и с ними умер жертвой мести неудавшейся тогда революции, отлично понимая, что она ему отомстит. Меры охраны он категорически отвергал, считая, что все в руке Божьей.

И больше всего, и раньше всего это был человек долга!

Что говорят о нем его однополчане? Я выбираю наиболее спокойные и беспристрастные о нем отзывы.

Энергичный, решительный, чуждый рутины, очень религиозный, с гражданским мужеством и импозантной внешностью, сильный духом и телом, очень добрый, в своей деятельности он не знал преград. Любил солдат, заботился о них и был ими боготворим. Владел сердцами масс, что не особенно нравилось социалистам всех толков, и они боялись популярности генерала. Что особенно поражало – это понимание им текущего момента. В 1905 году большинство колебалось. А он был тверд и определенен в своих взглядах. Его командование в 1905 году – это целая эпоха в жизни полка.

Интересен разговор генерала Мина с графом Витте, тогдашним премьером. 18-го октября 1905 г., когда толпы революционеров двигались – одна от Невского на Загородный, другая от Технологического института туда же, а к Царскосельскому вокзалу подходил поезд с революционными элементами. Генерал был в полковой канцелярии у телефона, к которому его вызвал Витте. Полк был наготове и ждал приказа командира. Витте спросил его о том, что он думает предпринять. Мин объяснил обстановку и высказал свои предположения. Витте сказал, что он любит русский народ и просит его щадить… Генерал ему ответил, что он не меньше его любит русский народ, и добавил, что «если у графа есть какие-либо сомнения, то самое лучшее, если граф сам прибудет к полку и отдаст свои распоряжения». Витте повесил трубку – Мин исполнил свой долг. Деятельность его в Петербурге была отмечена пожалованием его флигель-адъютантом к Государю 21-го ноября 1905 года в день полкового праздника.

Кульминационной точкой деятельности генерала Мина было усмирение Московского вооруженного восстания. В начале декабря генерал-губернатор Москвы адмирал Дубасов понял, что ему с восстанием не справиться, и просил прислать ему из Петербурга бригаду. Великий Князь Николай Николаевич, опасаясь за Петербург, хотел отказать, но Государь повелел помощь в Москву отправить и сам указал, вместо бригады, на Семеновский полк и Мина.

14-го декабря полк двумя эшелонами был отправлен по тревоге в Москву. Мин не взял с собою нестроевой роты и… новобранцев последнего призыва, чем значительно ослабил себя численно, но привел в Москву сильный духом полк. С вокзала 15-го декабря он, в открытых санях с адъютантом, ординарцем и двумя конными, отправился к адмиралу Дубасову и там получил письменное, по его настоянию, приказание генерал-губернатора. Это приказание было категорическим, в нем было даже указанье – арестованных не иметь. Во исполнение полученного приказа Мин отправил третий батальон полка на Московско-Казанскую ж. д., для ликвидации восставших там, а сам с остальными тремя батальонами и полу-батареей Л. Гв. 1-й арт. бригады, прибывшей вместе с полком, немедленно перешел к боевым действиям в районе Пресни (мебельная фабрика Шмидта, Прохоровская мануфактура) с целью ликвидировать центр восстания, захватить восставших, склады вооружения и снаряжения и ликвидировать все восстание в самом активном его районе.

Bce время генерал Мин был между «фронтом» и генерал-губернатором… Московский гарнизон очень слабо помогал полку, но цель была достигнута «с малой кровью» и среди чинов полка и среди восставших – в несколько дней.

Одна из имеющихся у меня записей гласит: «Ни минуты не колеблясь, Мин, не считаясь ни с кем, пошел к своей цели и достиг ее. Мы вступили в парализованный и терроризированный город, шли по пустынным улицам, изрытым баррикадами. Мертвая тишина прерывалась лишь беспорядочной стрельбой, а через две недели полк выступил из Кремля к Николаевскому вокзалу и с музыкой шел по тем же улицам, встречаемый громадной радостной толпой народа».

Эта запись говорит о том, что «генерал Мин был готов на всё»… это сказалось в некоторых других записях. После того как восстание было ликвидировано, адмирал Дубасов хотел получить свое предписание обратно… Мин не сделал вида, что не понимает, в чем дело. Он ответил, что это предписание останется у него и он будет носить его на себе до самой своей смерти. Его нашли потом в кармане окровавленного сюртука Мина, который хранился, так же как и вокзальная скамейка, на которой он умер, в нашем полковом музее, тоже созданном руками Мина!

И еще интересная подробность: адмирал Дубасов отметил наступившее спокойствие большим обедом. Сразу же была обнаружена тенденция замалчивания того, что сделано было в Москве Семеновским полком, спасшим Москву, а может быть и всю Россию, от того, что мы все увидели через двенадцать лет…