Мой дневник. 1919. Пути верных

Тяжело решали с Татой вопрос о том, что ей с Женей нельзя сейчас ехать в Киев, а надо остаться в Харькове. Мне это очень нелегко, но я прямо боюсь рисковать ими, пока под Киевом не установится хоть сколько-нибудь прочное положение. Думаю, что это будет скоро. Хотя очень нам портят поляки, которые в лучшем случае нейтральны, что и дало большевикам возможность, сняв от Гомеля часть сил, надавить на Киев. Интересная мелочь – когда польская миссия была у Деникина – никто из офицеров не одел русских орденов, а глава миссии генерал-лейтенант Карницкий имеет Георгия 4 и 3 ст.

Думал, что придется покончить работу в «России» на октябре, но Н.Н. Львов запротестовал, говоря, что я ему необходим как выразитель офицерской мысли – не хочу обижать старика – решил остаться и писать, хотя и реже, чем прежде.

Хорошо сейчас мое содержание: казенных 5000 р., Руссаген 3000 плюс Известия, Россия 4000 р. А еще возможна работа в Киеве. И при всем этом вчерашний ужин: бутылка красного 100 р., компот 35 р., лимон 10 р., ½ ф. сахару 20 р. и ½ ф. колбасы 17 р., булки 35 р. Нам не по средствам. Как-то мы будем жить в Киеве, там еще дороже.

Хочу дать переписать мой дневник, но это стоит 100 р. с листа, ведь это немыслимо.

Завтра выезжаем в Киев – по дороге заеду в Харьков в Штадобр, узнаю обстановку. Очень хочется везти своих дальше – тяжело мне будет в Киеве без них, да и страшно сейчас расставаться. Ну, а не дай Бог не увидимся, что же тогда-то делать? Надо очень и очень обдумать, как быть – рисковать ими, а в особенности маленькой Женей, я не имею права.

Говорил сегодня с Ножиным. Он причастен к газете «На Москву». Я доказывал, что грубой антижидовской пропагандой нельзя привить массам сознания необходимости свержения евреев финансистов и комиссаров, а также возвратить монархию. Яд социализма нам прививали 2 года (легально), а мы хотим исправить это зло в 2 дня. Нелепо. Так только портят дело. Говорит, что на собрании сотрудников говорили, что если так не пройдет, то все равно… Это вроде фразы Керенского: без свободы для меня нет Родины… Ну а для меня и без монархии Родина жива – лучше я пойду другим путем к той же цели.

Интересно, что «рабочий», выступивший здесь на правительственной комиссии и сорвавший работу с рабочими, оказался жидом и бывшим большевиком (вырезка в 24–28 книге) – Деникин, будучи в Одессе, назвал это изменой (вырезка там же). Вообще заявления Деникина в Одессе латышам, рабочим, евреям, студентам – очень и очень хороши. От них не несет обычной парадной благодарностью и в них видна сила, а ее очень и очень нужно нам, в период восстаний, в который мы надолго вступили и которые парировала бы всякая власть в России. Надо больше силы, больше уверенности в себе. Беспокоит меня только отсутствие точных указаний, кто именно является заместителем Деникина. На всякий случай это необходимо. Боюсь, что это работа Романовского – он по положению временно замещает – не рассчитывает ли он, благодаря недоговоренности, на большее? Его имя крайне непопулярно в армии, и такая вещь вызовет неизбежно раскол, тем более что многие из прибывших в армию офицеров, попробовавших киевского житья-бытья, до сих пор не думают, что они могут сами выбирать, куда им поступить. Надо, если я буду работать в «Киевлянине», написать об этом.

8, 9, 10, 11, 12 октября (Харьков). Газеты полны киевскими событиями и сведениями о взятии Юденичем Петрограда.

По-видимому (разжалование Лукомского), в Киеве была какая то сильная невязка. Что-то и кто-то пропустил. Приеду – увижу.

Ж.д. сообщение с Киевом наладилось только к вечеру 12.X. Посланы этапные поезда. Мне повезло, я попал в отдельное купе (пишу на ходу) к начальнику речных сил Юга – адмиралу Кононову.

В Харькове в ночь с 12–13 (суббота) ожидали выступления большевиков. Ввиду этого 10-го был устроен парад по случаю взятия Петрограда, но на самом деле с целью демонстрации находящихся в городе сил и броневиков (8) – дабы неповадно было.

Все же по пути на Киев неспокойно. Наиболее наполнена петлюровцами Полтавская губерния, где восстания чаще и значительнее. Поезда на Киев пускаются на Ворожбу, отчасти из-за банд, отчасти из-за разрушенных за Полтавой мостов.

Словом, неспокойно, как неспокойно и у меня на душе – я взял с собой в Киев (пишу 13.Х) Тату и Женю в то время, как мне осторожнее было бы их временно оставить в Харькове.

Виновата Тата, настаивавшая на отъезде, а я поддался.

Благополучие мое ширится – «Родина» предложила мне 3000 р. в месяц за ежедневное корреспондирование. Это даст нам до 15 000 р. в месяц. Говорят, что на это в Киеве можно прожить. Что я буду столько получать, я еще поверил бы, но что при этом масло мне будет недоступно (в Х<арькове>. – 140 р., в К<иеве>. – 250 р. фунт) – этому бы я никогда не поверил.