Мой дневник. 1919. Пути верных

Город взволнован – все подвели наши грузовики, все дрожат за свою участь, все волнуется, словом, все неладно. Киев сейчас – это дрожащее гнездо буржуев и, увы, торжествующее гнездо пролетариев. Сегодня у меня на глазах Драгомиров принужден был диктовать свой приказ Начвосо[142], чтобы он без всяких колебаний расстреливал по полевому суду машинистов, не явившихся на работу (и это сильно развито), и трупы их вывешивал у депо с надписью, за что их присудили.

Тоскливо мне сегодня. Я не был в своей комнате целый день. Сегодня ездил к старухе Кусонской – это был временный отдых. Несчастная старая женщина сидит за маленькой печуркой и старается натопить ею хоть одну комнату – жутко.

11 ноября (Киев). Сегодня сдал мою статью «Добро пожаловать».

Все время напряженное ожидание – возьмем мы Фастов раньше, чем угроза Киеву и ж.д. на Гребенку станет фактом окончательно реальным.

Телеграмма

7 ноября. Под напором красных нами оставлен Бахмач, занятый конницей противника, в тылу его у Батурина наша конница угрожает бахмачской группе противника. Красные давят на Нежин с целью перерезать желдорогу Киев – Нежин, наши части дерутся упорно. Бриггс выехал обратно в Таганрог. Драгомиров приказал правительственным учреждениям снять украинские вывески. Уполномоченные взаимного кредита постановили пожертвовать на теплые вещи Добрармии два миллиона. В печати перепечатки из «Правды» о суде над убийцами царя, царицы и трех дочерей, обвиняемых 28, в числе них член Екатеринбургского совета Яхонтов. 13 приговорены к расстрелу, признаны виновными в ограблении убитых. Большевики устами Яхонтова инсценируют, что убийство произведено левыми эсерами с целью дискредитировать советскую власть. Расстрел 14, по словам «Правды», – лучшее доказательство непричастности большевиков к убийству царя. Характерно отсутствие упоминаний о наследнике и Татьяне.

8 ноября. Идут интенсивные бои. Нежин после долгого сопротивления занят противником. На правом берегу Днепра противник все время ведет артиллерийскую стрельбу, бесцельно нервирующую издерганное население Киева и создавая паническое настроение. После увольнения из штабной типографии 2-х евреев и 2-х евреек работников профсоюз указал Драгомирову на неправомерность распоряжений, на что последний опубликовал резолюцию, не допускающую никакого вмешательства союзов в распоряжение военных властей, вытекающих из военного положения, особенно в Киеве, входящем в состав боевого фронта. На первый раз оставлено без последствий, в случае новой попытки дискредитировать власть президиум будет выслан за пределы области, в более важных случаях отдан полевой суд. Появились архангельские деньги, привезенные отдельными лицами. Деньги эти имеют надпись: «Размен на фунты стерлингов обеспечивается всем достоянием государства и особым не отчуждаемым государственным запасом, находящимся в английском банке».

Телеграмма

9 ноября. Бои севернее Киева в районе Петровиц крайне нервируют киевское население в связи со слухами, подчас провокационными. Запрещено пользование жителям телефонами. В районе Фастова наступают части Новороссийской и Киевской областей с двух сторон.

Только что получено непроверенное сведение о занятии нами Фастова и Нежина. За помещение перепечатки из подпольного издания Драгомировым закрыта газета «Киевское эхо». Советская печать сообщает, что в Балтийском море появился английский флот: 4 дреднота, 15 крейсеров-дреднотов, 15 броненосных крейсеров, 5 – легких, 40 миноносцев. Генерала Бригса посетила и два часа оставалась еврейская делегация. Усиленно циркулирует слух, заслуживающий доверия, о занятии новороссийскими частями Казатина, о следовании за ними галицийских частей, примкнувших согласно подписанному и приводимому в исполнение договору. По сведениям перебежчиков, поляками, перешедшими в наступление с целью помощи восставшим, занят Овруч, что означает перерыв связи по желдороге Киевской группы красных с Гомельской.