Мои дорогие девочки

– Мой отец был совершенно выбит из колеи. Разумеется, он сразу выгнал Лео и Эльзу из дома. Его предала женщина, которую он любил больше всех на свете, и мальчик, о ком он заботился, как о собственном сыне. И, самое страшное, Лео признался, что не собирался принимать христианство. Это была уловка, чтобы расположить мою мать к себе. И она сработала! С точки зрения моего отца, Лео не только спал с его женой, но и растоптал его веру – все то, что ему было дорого, основу его жизни. Это был удар, от которого нельзя оправиться. Отец винил их обоих. Моя мать – взрослая женщина, она не могла не осознавать, что творит, да и Лео был уже не ребенок, а молодой человек, который через многое прошел в жизни. В чем-то он был намного старше своих лет и прекрасно понимал, что делает и какие могут возникнуть последствия. В глазах моего отца они оба были одинаково виновны. Отец переехал в Лондон и забрал нас с собой, а мать осталась в Гуилдфорде. Каким-то образом им удалось не допустить попадания этой истории в прессу, но в округе, конечно, ходили сплетни. В те дни раздельное проживание супругов вызывало осуждение. Мой отец больше никогда в жизни не слушал классическую музыку. Выбросил все свои записи и запретил нам играть на музыкальных инструментах. Детям разрешалось видеться с матерью только в каникулы и в присутствии няни.

Некоторое время Мэйв сидела молча и крутила серебряную брошь на шее.

– Мне кажется, тот день, когда отец увидел маму с Лео, стал последним днем моего детства. Мы уехали, и мне пришлось принять на себя ответственность за младших детей, которые очень скучали по матери. Они были маленькие, и я заменила им мать, а также стала нянькой у своего отца, сломленного, вечно раздраженного, желчного. Несмотря на то, что когда-то отец сильно любил жену, он больше никогда о ней не заговаривал, как и о нашем доме у реки и о прежней жизни там. Ни слова он больше не сказал и о Лео. Мы знали, что он стал известным музыкантом. Эту новость невозможно было пропустить. Но мы не присутствовали ни на одном его выступлении.

Виктория нахмурилась:

– Но он все-таки сменил веру… Странно, почему Лео сделал это после всего, что произошло? Видимо, чувствовал свою вину и пытался искупить ее? Мне бы хотелось так думать.

Подняв голову, она увидела, что Мэйв качает головой, и у нее замерло сердце.

– Нет, он так и не стал католиком. Мой отец не утратил веры, несмотря на все, что произошло, и до самой смерти принимал активное участие в жизни церкви. Он бы знал, если бы Лео решился на этот шаг. Ему бы обязательно сообщили.

Виктория почувствовала, что ее бьет дрожь. Она вспомнила все торжественные клятвы Лео за прошедшие годы. И его печальный взгляд. «Я не могу жениться на тебе, моя дорогая девочка. Мне очень жаль, но это против моей веры». Еще одна ложь. Виктория скрестила руки на груди, чувствуя, что у нее стучат зубы. Она была в ярости не только на себя, но и на Патрика Гэннона, который проявил доброту к Лео. Вероятно, потом ему казалось, что он приютил в своем доме самого дьявола.

– Но ведь Лео учился в Королевском колледже музыки? – произнесла Виктория. – Я знаю, что ему выплачивали стипендию, но ее не хватало на жизнь. Где он брал деньги?

– Насколько я знаю, Лео с моей матерью виделись еще какое-то время. Думаю, она помогала ему деньгами. Но в итоге, конечно, они расстались. Наверное, из-за того, что она не смогла вынести его измен. – Мэйв усмехнулась. – Вот такая ирония судьбы! Я же больше никогда не видела его и не говорила с ним. – Посмотрев в лицо Виктории, она добавила: – Итак, теперь вам все известно. Думаю, вы понимаете, почему я не удивилась, услышав, что у вашего покойного мужа были другие женщины.

Виктория кивнула.

– Но зачем? – Она чувствовала, что ее мозг вот-вот взорвется от напряжения. – С какой стати ему предавать семью, которая так много сделала для него? Ведь он не мог не осознавать последствий.

Мэйв пожала плечами: