Мой друг Адольф, мой враг Гитлер

В войну он был старшиной в отделении Гитлера и в целом выглядел неотесанным малым, однако сразу понял, к чему я веду, после чего еще более завоевал мою симпатию, рассказав о своих самых серьезных подозрениях о том типе, который приветствовал меня на входе. Дела партии, казалось, были окутаны дымкой интриг и заговоров. Сам Гитлер жил словно в постоянной тени, и проследить за его перемещениями было практически невозможно. У него были привычки людей богемы, которые сформировались, не имея каких-либо корней. Он был безнадежно непунктуален и был не в состоянии следовать какому-либо расписанию. Он гулял со свирепой восточноевропейской овчаркой по кличке Волк и всегда носил хлыст с утяжеленной рукояткой. Ульрих Граф, его телохранитель, следовал за ним повсюду. Он обычно заскакивал после завтрака в офис к Аманну, а потом направлялся в офис Beobachter, что за углом Шеллингштрассе, и болтал со всеми, кому посчастливилось перехватить его там.

Он не прекращал разговаривать целый день, ничего не записывал, не подписывал каких-либо инструкций, чем приводил свою свиту в отчаяние. Он назначал встречи и не появлялся на них, или вдруг его находили где-то разглядывающим подержанные автомобили. Он был одержим машинами. У него были великие планы, вполне продуманные, надо сказать, по моторизации формирующихся штурмовых отрядов СА, которые следили за порядком на его выступлениях и маршировали на демонстрациях. Он полагал, что это даст им преимущество над полицейскими, которые до сих пор передвигались пешком. Но сначала ему нужна была машина для себя, чтобы добираться до собраний быстрее. Он подобрал себе одну машину, которая выглядела как конная коляска без верха, но вскоре поменял ее на «зельв», заплатив из средств, которые загадочным образом нашел сам в тайне от всех. Это был грохочущий монстр, его концы, казалось, движутся в разных направлениях, однако Гитлер считал, что это придавало ему дополнительное достоинство, и с тех пор не помню, чтобы он когда-либо пользовался трамваем или автобусом.

Раз или два в неделю он заходил к торговцу книгами, Квирину Дистлю, чей магазинчик находился рядом с отелем «Регина». Фрау Дистль была его горячей поклонницей и всегда подавала отменный черный кофе и пирожные. Сам Дистль был буяном с рыжей шевелюрой и рыжими усами а-ля Гитлер. Внешне он походил на бурундука. Он был в курсе всех местных слухов и скандальных историй и в любой момент был готов затеять свару с теми, кто критиковал Гитлера на его выступлениях.

Почти все близкие друзья Гитлера были людьми скромного достатка. Познакомившись с ним, каждый понедельник вечером я стал посещать еженедельные встречи в кафе «Ноймайер», старомодной кофейне на углу Петерсплац и Виктуалиенмаркт. Длинный зал неправильной формы, со встроенными скамьями и обшитыми панелями стенами мог вместить около ста человек. Гитлер имел привычку встречаться здесь со своими самыми старыми сторонниками, многие из которых были женатыми парами средних лет, приходившими сюда на скромный ужин, часть которого они приносили с собой. Гитлер вел себя по-семейному и обкатывал на них ораторскую технику и новые идеи.

Постепенно я узнал довольно много людей его внутреннего круга. Антон Дрекслер, основатель партии, был там практически каждый понедельник, но к этому времени он остался просто почетным президентом и от партийных дел был отодвинут в сторону. Будучи по профессии кузнецом, он долгое время состоял в профсоюзе, и, хотя именно он выдвинул оригинальную идею опираться на поддержку рабочих и предложить им патриотическую программу, он категорически не одобрял уличные бои и насилие, которые постепенно становились значительной частью деятельности партии, и видел партию законопослушным движением рабочего класса. Другим старожилом был Кристиан Вебер, торговец лошадьми, дородный мужчина, который носил с собой хлыст и забавлялся тем, что время от времени колотил коммунистов. В то время в нем не было ничего от того животного, в которое он превратился позже, и он был крайне польщен, когда я пригласил его к себе на чашечку кофе. У него было странное интуитивное понимание темной бездны ума Гитлера, и он предвидел многое из того, чего люди вроде меня пытались избежать. Все, что он хотел от жизни, это иметь твердое достойное положение в обществе. Третьим наиболее заметным человеком во внутреннем круге был Дитрих Экарт, к которому я испытывал особую симпатию. Он был образованным человеком, поэтом, чей перевод «Пер Гюнта» Ибсена до сих пор считается каноническим. Он был типичным баварцем и выглядел как старый морж, а его неплохой доход от гонораров помогал наполнять партийную кассу. Он стал первым, кто взял Гитлера под свое крыло в партии, хотя уже начинал жалеть об этом.

Готфрид Федер (1883–1941) – экономист, один из ранних и значимых идеологов национал-социализма и один из первых членов нацистской партии. Он был её экономическим теоретиком. В 1919 году произнёс речь, которая повлияла на решение Гитлера вступить в партию.