Мои друзья

— Чего же вы смотрите? — не выдержал судья, до этого молча наблюдавший схватку. Беспомощность людей рассердила его. — Что вы боитесь собак? — И он крупными шагами приблизился к месту боя.

Но его опередил Шестаков. Легким прыжком перебросив свое сильное тело через веревочное ограждение ринга, он в мгновение ока оказался около дерущихся животных. Быстро кинув первому любителю: «Держите крепче вашу собаку!» — он решительно шагнул к желтому псу, успокаивающе проговорил: «Арбат… Арбат…» — и вдруг, ухватив его одной рукой за ошейник, а другой — за густую шерсть на спине, вскинул на воздух, оторвав от жертвы.

Все это явилось делом нескольких секунд. Драка сразу прекратилась; хозяева развели взъерошенных, окровавленных собак в разные стороны и принялись успокаивать их. Шестаков постоял минуту, ожидая, не возобновится ли схватка, и незаметно исчез.

Пострадавшую собаку увели на перевязку, судья подошел к владельцу желтого пса.

— Что же это вы! — укоризненно обратился он к нему. — Не умеете обращаться с собственной собакой?

Тот, к кому относились эти слова, сконфузился и, стараясь скрыть свое смущение, усиленно гладил овчарку, приговаривая:

— Тихо, Арбат, тихо… Злой уж очень… — наконец негромко произнес он в свое оправдание.

— Арбат? — переспросил судья. — Ну, и что же? — продолжал он, отвечая на попытку владельца собаки выгородить себя. — Нужно уметь обуздывать любую злобу собаки, добиваться от нее безотказного послушания.

«Арбат… Что я слышал об Арбате?» — старался припомнить я и не мог. Впечатления сегодняшнего дня переполняли меня и мешали сосредоточиться.

— Он недавно живет у них, — вмешался в разговор Сергей Александрович, с открытия рингов безотлучно находившийся при судье, то давая ему необходимые справки, то оказывая еще какие-либо мелкие услуги и помощь, требовавшиеся по ходу судейства. — Собака с тяжелым прошлым и очень трудно привыкает к хозяину. Хотя вы недавно говорили мне, — обратился он к владельцу Арбата, — что дело налаживается?

— Да, он уже привязался ко мне. На днях, когда я был на службе, он убежал из дому, нашел дорогу и прибежал ко мне. В учреждение прибежал, а ведь это на противоположном конце города!

— У Арбата очень интересная биография, — заметил Сергей Александрович. — Питомник милиции просит отдать его к ним в школу. Говорят, что из него может получиться замечательная ищейка.

— Ну что ж, — согласился судья. — Пес крепкий, злобности хоть отбавляй, с хорошим чутьем… Все данные налицо!

— Арбата я не отдам! — решительно заявил владелец овчарки и снова принялся гладить ее. — Я уже к нему привык. И в доме все его любят.

В продолжение этого разговора виновник происшествия жался к своему хозяину, обнажая время от времени свои желтоватые клыки и издавая глухое предостерегающее рычание. Глаза его горели недобрым светом. Вся его наружность выражала такую непримиримую злобу, что невольно привлекала к себе внимание.

— Серьезный пес, — сказал судья. — Удивительно, как ваш инструктор решился так смело подойти к нему!

— Ну, наш Шестаков не побоится ни одной собаки на свете. Кроме того, пес немного знает его…

Я все старался припомнить, откуда мне известна кличка желтого пса. Хотел расспросить потом Сергея Александровича, но так и забыл сделать это.

Между тем ассистенты водворили на ринге порядок, и по жесту судьи люди и животные снова двинулись по кругу. Потом они остановились, собак усадили, и судья стал осматривать у них зубы. Собака с плохим прикусом, то есть с неправильным строением зубов, не могла рассчитывать на хорошую оценку.

Постепенно ринг начал пустеть. Собак уводили. Лучшие оставались последними.

Те из владельцев, которые надеялись на призовые оценки и обманулись в своих ожиданиях, выходя с ринга, либо хмуро молчали, либо, наоборот, вслух обсуждали причину неудачи.

— Зубы, говорит, у него плохие! Прикус неправильный! — громко говорила женщина, выводя с площадки крупную и крайне добродушную по виду собаку.

Зубы — оружие собаки, и требования к ним отличаются особой строгостью. Отклонения от нормы не допускаются. Бывает, что отличная по всем другим статьям собака проваливается на выставке только потому, что у нее неправильный прикус. Кстати говоря, недостатки зубной системы очень стойко передаются по наследству.

У кого-то «подвел» хвост (у лайки он закручен на спину; у овчарки, наоборот, малейший намек на крендель — порок); у другого — собака часто лазила под кровать и приобрела провислость спины; кто-то недоучел значение тренировок, и его пес вырос с «разметом» в лапах, с вялыми, расслабленными движениями.

Цвет глаз, форма ушей, длина и форма хвоста, окраска, длина и жесткость шерсти — все это имеет значение, все должно находиться в гармоническом сочетании, в строгом соответствии с типическим описанием породы. Каждый признак, каждая мелочь говорит либо о чистоте породы, либо об ее изъяне.

Появилось не предусмотренное стандартом пятнышко– собака уже под подозрением: чистокровная ли она? «Что красиво, то и прочно», — так говорят собаководы (почти дословно то же самое мне приходилось слышать от конструкторов машин).