Мои друзья и горы.

   Мне кажется, что эти строки Б. Л. Пастернака лучше всего характеризуют эту сторону личности И. Е. Тамма. Замечу попутно, что И. Е. очень любил творчество Пастернака и с удовольствием декламировал его стихи.

Но чем же Игорь Евгеньевич мог быть полезен нам при решении вопроса, куда податься на будущий год? Дело в том, что Игорь Евгеньевич был хорошо известен как человек, влюбленный в горы и старавшийся при каждой возможности отправиться побродить по горам, желательно в самых глухих местах. В составе небольшой группы таких же любителей он за несколько лет до нас побывал в Шавле, и именно его рассказы об этом путешествии и побудили Женю организовать нашу альпинистскую экспедицию на Алтай в этот район в 1956 г.

  Сначала Игорь Евгеньевич просто слушал наши рассказы о восхождениях в Шавле, с видимым удовольствием добавляя свои впечатления об этом замечательном районе. Затем не преминул поучаствовать в наших развлечениях типа модной тогда игры в «шарады», а потом по его просьбе мы устроили целый концерт, в основном состоявший из всяких походных песенок. Он радовался этим песням очень непосредственно, почти, как ребенок, но сам в пении не участвовал, объяснив это тем, что еще в Фундуклеевской гимназии в Киеве у него обнаружилось полное отсутствие слуха и на уроках музыки его специально просили: «А ты, Тамм, не пой!» Надо сказать, что его сын Женя тоже не отличался хорошим музыкальным слухом, но всегда любил слушать песни в нашем исполнении, а иногда даже старался подпевать.

  Ну а дальше, включаясь в наш разговор о том, где искать интересные горные районы, И. Е. рассказал, как летом 1955 г. он принимал участие в экспедиции С. Лукомского, которая разведала новый путь в верховья ледника Федченко на Памире. Он начинался от конца автомобильной дороги в верховьях ущелья Ванч у поселка геологов Дальний, шел по не очень длинной караванной тропе, а далее выводил через крутой ледник на перевал Абдукагор высотой 5050 м. Пройдя этот перевал, группа оказалась в верхней четверти ледника Федченко, самого крупного ледника Азии. От перевала Абдукагор направо уходили бескрайние снежные поля, ведущие к цепи вершин-шеститысячников, замыкающей верхний цирк ледника. Верховья ледника Федченко посетили еще в 1928 г. участники советско-германской экспедиции, детально изучившие географию этого района. Тогда же получили названия три наиболее высокие вершины в этом районе, а именно, пик Революции (6974 м), пик 26 Бакинских Комиссаров (6874 м) и пик Парижской Коммуны (6354 м). В составе той экспедиции были и австрийские альпинисты, которые совершили восхождение на пик Парижской Коммуны, названный ими Drei Schpitz. Других восхождений в этом районе ранее не делалось, а группа Лукомского была слишком малочисленной и не имела возможности Пройти от перевала Абдукагор к верховьям ледника.

  Рассказ И. Е. Тамма был довольно коротким, но и того, что он сказал, для нас было более чем достаточно. Интерес к этому району загорелся и уже погаснуть не мог. Конечно, Женя Тамм и до этого вечера хорошо знал об экспедиции отца в верховья ледника Федченко, но как-то он не спешил нам рассказать об этом районе, а дождался момента, когда это сделал отец. Уверен, что у него даже в мыслях не было что-то «подстроить», и все получилось само собой, но очень убедительно.

=Абдукагор, 1957 г.

   В первую очередь нам предстояло выяснить, насколько реально воспользоваться перевалом Абдукагор для того, чтобы в верховья ледника Федченко смогла пройти спортивная экспедиция с довольно большим грузом снаряжения и продуктов, необходимых для высотных восхождений. Для этого пришлось внимательно изучить отчеты довоенных географических и топографических экспедиций в этот район, просмотреть доступные карты и фотодокументы. После этого мы смогли обозначить как основные цели нашей экспедиции первовосхождение на пик 26 Бакинских Комиссаров (6874 м) и восхождение на пик Парижской Коммуны (6354 м). Все это, конечно, было для нас очень интересным и увлекательным занятием, но главный вопрос лежал в другой плоскости, а именно: кто будет финансировать наше предприятие. Никаких спонсоров в те времена не существовало, и деньги могли быть выделены только государством.