Мои друзья и знакомые

А тем временем происходит тот самый пленум, руководство меняется, старые кадры идут в распыл, новые делают карьеру — а она такая была энтузиастка, что прямо в логове находясь так ничего и не понимала. В позднейшие-то времена и до нее дошло, выпрашивала у меня самиздат почитать и в ЦДЛ на всякие опальные вечера с сестрой Аней ходила, а тогда… я иногда думаю, не с нее ли Гайдар пионервожатую Натку в "Военной тайне" писал, знакомы-то были хорошо. Вот такая же восторженная была девушка, судя по тому уровню восторженности, который она до старости сохранила. Поняла она тогда одно — что у нее совсем нет работы, никто ей ничего на экспертизу не дает и вообще в их комнатку никто не заходит — забыли. По коридорам, видимо, окровавленных троцкистов там не таскали, во всяком случае, на их этаже, а под крышу она не поднималась. А ребята пишут, как работа идет, кто с Магнитки, кто из Бобриков. Кто уже начальник цеха, во всяком случае, все при деле. Кроме нее. Начала Сара писать докладные, что просит ее с Лубянки отпустить и направить на производство. Отказывают. Она опять. И опять отказывают.

Вот сейчас появится Батыр Ежов.

Однажды вечером умная Сара нарочно задержалась у себя в отделе, хоть там и днем делать нечего. Написала очередное заявление, подбавив пафоса про пятилетку и кадры овладевшие техникой. Берет этот листик и идет к кабинету наркома. В моем представлении, там у входа должен его покой охранять минимум воздушно-десантный полк — но я там не был, а она была. И, по ее словам, дождавшись, когда помощник пойдет, пардон, в туалет, Сарочка впорхнула в кабинет и с этм листиком к столу начальника. Я, положим, тоже так заходил, но это, все-таки, были министры по нефтяной части, и сильно после борьбы с культом личности. А она к этому, к батыру. "Сил, — говорит, — нет, Николай Иваныч, все наши ребята на производстве, одна я тут в молодые свои годы сижу без пользы, скоро все забуду!" — и слезу в голос.

Оторвала, одним словом, от сочинения расстрельных списков да заговоров, может, кто в результате неожиданно жив остался.

Могу себе представить, да и сама она вспоминала, что посмотрел он на нее с большим отвращением, несмотря, что была она тогда очень хорошенькая, знаете, в стиле "Роза Сарона", это и на фото видно. Позвал помощника: "Ты, — говорит, — где-то шляешься, а тут вот эта комсомолка пришла. Я ей бумагу подписываю, а ты проследи, чтобы завтра ее тут духу не было, больше не отрывала от работы" То есть, Сара, конечно, очень скоро узнала, что Н.И.Ежов — полный негодяй, а потом еще выяснилось, что страшный преступник. Но вот за то, что он ее отпустил, всю жизнь была глубоко в душе признательна. Не уйди она тогда, точно за компанию с кем-нибудь и ее шлепнули бы. По принципу — "там сначала режут, потом считают".

Вот и всё

Мой друг Юра Сатырь и галицийские шабашники

Западная Украина всегда была далекой от основного направления моей жизни. Как-то у меня жизнь протекала более или менее вдали: Урал, Дальний Восток, Москва, Самотлор, Коми, опять Москва, теперь вот Иллиной. Но, правда, жизнь все-таки шла и увидеть пришлось немало, и из самых разных точек наблюдения. Конкретно с галичанами я, как выше и говорилось, сталкивался в основном in partibus infidelium, т. е, в основном у нас же в Российской Федерации. Особенно в Западной Сибири.

Вообще-то, по всей сельской местности Сибири и Дальнего Востока, как весна, так в советское время появлялись строители-шабашники из Чечни и Армении — "грачи" по местному наименованию. Так и называлось: " Грачи прилетели". По-другому — строительство хозспособом. А вот в нефтяной Западной Сибири в этом амплуа выступали в основном украинцы. Может быть, потому, что на Украине тоже есть два района нефтедобычи: старый — в Ивано-Франковской области и новый, т. е. тоже уже теперь старый — под Полтавой. По мере умирания этих районов освобождающиеся кадры знакомых с нефтью людей и организаций и подавались в Югру на подмогу к " Татрам, татарам и тракторам" по местному присловью. Были вахтовики, что прилетали на две недели ивано-франковскими рейсами. Были и мощные организации — вот к примеру наши с женой друзья в Ноябрьске жили в "Поселке Украинских Строителей" и табличка с названием улицы там на двух языках "Ул.

Дорожная" и "Вул. Шляхова". Были и маленькие артельки, что-нибудь строившие по лету тем самым "хапспособом". В любом ханты-мансийском либо ямальском городке как посмотришь за забор детсада — так там врыты резные деревянные идолы галицийской работы. Прям остров Пасхи! И в ресторанах тоже обязательно щиты с деревянной резьбой того же происхождения.