Мой генерал Торрихос

И остановился. Он забыл, что генерал умер! Он молчал, его лицо и руки замерли, глаза увлажнились и сверкнули каплями слёз, лицо исказилось, как это бывает только у плачущих мужчин. Он встал и выскочил в другую комнату номера. Вернулся, но уже не сказал ни слова о том, что хотел…

И наконец, Фидель Кастро. Команданте Пиньеро рассказывал мне, что, когда Фиделю сообщили о смерти генерала, он глубоко вздохнул. Потом ещё раз и ещё. И так несколько раз, пока так не пережил этот удар.

То, в чём я уверен, потому что я был свидетелем этого, так это в том, что они испытывали друг к другу взаимную политическую и личную симпатию. Помню, что в наш первый приезд на Кубу нас повезли, кажется, в долину Пикадура, если не ошибаюсь, где находилась животноводческая ферма старшего брата Фиделя — Рамона. После обеда два государственных лидера — генерал и Фидель — уединились, чтобы поговорить, как казалось, о важных и секретных делах.

Но на самом деле они — каждый из них — вспоминали почти два часа о своём детстве.

Все мы когда-то были детьми, и кто помнит своё детство, знает, что нет ничего более драгоценного и секретного, как воспоминания о нём. И делимся мы этими воспоминаниями только с людьми, которых любим и которым доверяем. Не каждому мы как будто бы вручаем себя, начиная со своих детских лет. Будто бы боимся, что наше детство у нас отнимут, как крадут детей, или что мы украли его и надо его у нас отнять.

Генерал курил сигары. И Фидель Кастро постоянно снабжал его сигарами марки Cohiba со своим именем, напечатанным на бумажном колечке каждой сигары. Он продолжал посылать сигары и после смерти генерала. Ему сообщили, чтобы он больше их не посылал, но и сегодня, когда прошло уже пять лет после гибели генерала, он продолжает делать это.

Точно так же, как Сатурнино, простой крестьянин из Санта Фе, считает, что его друг и учитель прячется где-то в горах со своей женщиной и занимается сельским хозяйством.

И пять лет после смерти генерала слава и гордость нашей литературы Рохелио Синан плачет, когда говорит о генерале или слушает, когда говорят о нём.

Помню ещё один жест Фиделя. Когда мы впервые приехали на остров, наша охрана была в полной, довольно изнуряющей нас форме, с поясом и флягой, в беретах, но без оружия. Торрихос запретил его брать. Сказал: «В дом друга входят без оружия».

Похоже, Фидель заметил это и, как бы отвечая на этот жест генерала, подарил каждому бойцу охраны винтовку и пистолет.

Ну а наше G‐2 при возвращении нас в Панаму все это конфисковало, с чем нельзя было не согласиться. Потому как, если империализм сфабриковал целую историю после того, как Фидель подарил винтовку Альенде, то лучше, чтобы он не придумал ещё что-нибудь по этому поводу в нашем случае. Империализм плотно следил за генералом, ждал, что он совершит ошибку и попадёт в ловушку. До тех пор пока мы в неё не попали. И он погиб.

От Пенономе до Коклесито 11 минут полёта на самолёте канадского производства Тин Отер, знаменитом своей надёжностью. Через пять минут после взлёта можно уже увидеть аэропорт Коклесито. За такое короткое время погода не может вдруг стать нелётной. Ведь не бывает так, что на переходе через улицу вас захватит ураган. Ещё на площади такое может быть, но не на улице.

Наши пилоты условились, что не допустят полёта с генералом в плохую погоду, даже если он и прикажет лететь.

Помню случаи, когда генерал приказывал им лететь, несмотря на их рекомендации не делать этого. Они взлетали, но тут же садились под предлогом проверки метеоусловий. На самом деле для того, чтобы доказать генералу, что они не выполняют приказ не из-за собственного страха, а в целях его безопасности. Так что исключается и то, что пилот полетел в плохую погоду.

По радио службы охраны было слышно, как пилот самолёта Адамес сообщил о завершении полёта. Пилоты это делают обычно, когда уже видят посадочную полосу и знают, что прилетели без проблем. Чтобы уже не отвлекаться на радиопереговоры в минуты посадки.

По тому же радио они слышали, как охранник генерала Мачасек с борта самолёта попросил службу аэропорта подать две автомашины к трапу на посадочную полосу. И это последнее, что они слышали.

Потом крестьяне Коклесито рассказывали, что слышали два взрыва. Первый — когда самолёт ещё летел, и второй — в момент его столкновения с горой. А за несколько дней до этого Уго Жиро, директор проектов развития в Коклесито, видел (и он заявил об этом публично) самолёты ВВС США, облетавшие зону деревни. Якобы они «заблудились», как сообщалось позже.

Производители самолёта прислали из Канады своих техников для обследования его обломков. Они заявили, что абсолютно исключается вероятность отказа двигателя.