Мой голос за тебя

Флористы, декораторы, рестораторы, словно части единой отлаженной машины, без устали работали с самого утра, заботясь, чтобы все прошло без сучка и задоринки. И только две занозы заставили Бёрди все-таки воспользоваться дозой успокоительного, спрятанного в ящике с нижним бельем.

Первая — это, конечно, Бак. Он должен был давно уже уехать к тому моменту, когда она вернулась домой. К тому же он перехватил ее интервьюера. Она опоздала всего на сорок минут, вполне принятая задержка, которая показывает значимость персоны, ничего особенного.

Вторая — вилки и ножи, сверкавшие под хрустальной люстрой фирмы «Лалик» за тридцать тысяч долларов. Беседуя с корреспондентом «Кью», она заметила, что приборы разложили неправильно.

— Нет, нет, нет! — рявкнула Бёрди, размахивая серебряным столовым ножом перед носами трех официантов, будто хулиган в уличной драке. — Мы просто не можем позволить себе никаких банальностей. Все небольшое. На один укус. Иначе меня замучает комиссия по этике. — Она глубоко вздохнула. — Вы знаете, сколько тут сегодня соберется официальных лиц? Где Майкл? Он должен быть здесь. Посмотрите мой заказ, что там? Бамбуковые палочки, коктейльные вилки, короткие стаканчики с маленькими ложечками. Мы в огромной задн… — она остановилась, вспомнив, что нужно соблюдать приличия, чтобы не угодить в скандальную хронику. — Переложите все. Спасибо, мои дорогие.

Когда прибыло телевидение, в доме уже звучала музыка — через колонки «Боуз». Уже пришла и ушла целая армия парикмахеров и гримеров, а Бёрди облачилась в восхитительное платье от Джейсона Ву, сшитое персонально для нее, — красное с белым и синим. Она понемногу начала успокаиваться — отчасти благодаря транквилизатору. Однако занозы воткнулись глубоко, и Бёрди оставалось только догадываться, как глубоко уловил ее состояние этот писака Джей. Почувствовал ли он отчуждение между ней и Баком? Заметил ли, как она во время обхода дома читала сообщение от мужа?

«Я не хотел вмешиваться в интервью. Не знаю, что на меня нашло. Можешь открутить мне голову, когда вернусь. Увидимся через несколько дней».

Бёрди поздоровалась с телеоператором с седеющей шевелюрой — она узнала его, он приходил четыре года назад, перед прошлой ее вечеринкой, — и молодой женщиной, которую никогда не видела прежде.

— Значит, Грейси на этот раз решила остаться в офисе, — сказала Бёрди оператору и незнакомке, встретив их на пороге.

— Да, так и есть. Мне хотелось самой увидеть ваш прекрасный дом. Кэди Дэвенпорт, главный продюсер «Отличного дня, округ Колумбия!». Я в шоу новичок и получаю массу удовольствия от выездов на задания. А Грейси просила передать вам наилучшие пожелания.

— О, не сомневаюсь! — Бёрди рассмеялась. — Когда-то Мадлен Олбрайт сказала: «В аду предусмотрено особое место для женщин, которые не помогают друг другу».

Осмотр дома и интервью, в котором Бёрди блистала остроумием, завершились. Из высказываний хозяйки Кэди особенно понравилось одно — об обновлении исторического особняка.

— Я почувствовала, что перемены просто необходимы. Знаете, можно уважать прошлое, но не обязательно жить в нем.

Кэди и Макс, телеоператор, сели в фургон, чтобы отредактировать этот фрагмент репортажа. Им осталось лишь отснять несколько сцен самой вечеринки.

С того самого момента, как Кэди перешагнула порог этого дома, она радовалась, что ей хватило здравого смысла позволить Грейси Гарфилд отвертеться от мероприятия. Многолетняя ведущая шоу, блондинка лет за пятьдесят, шести футов ростом, привыкшая получать все, что попросит, после утренней летучки отвела Кэди в сторону и ледяным тоном сказала:

— При всем уважении, прошу снять меня с этого задания. Не думаю, что я лучшая кандидатура.

Кэди почувствовала, что ей выгоднее уступить, не задавая вопросов, и решила сделать репортаж сама.

К половине восьмого вечера солнце село, и вся Эн-стрит была залита огнями фар седанов и лимузинов, подвозивших завсегдатаев вечеринок Бёрди. Когда Кэди и Макс снова вошли в дом, девушку точно пронизал электрический разряд. Разговоры велись серьезные. Отовсюду только и слышалось — Ирак, Китай, Уолл-стрит, слушания в Сенате, социологические опросы. Всё это с искренней заинтересованностью обсуждалось людьми, обычно весьма сдержанными, если речь заходила об искусстве или сердечных делах. Позвякивали хрустальные бокалы, поблескивали телевизионные экраны, установленные в каждой комнате, чтобы ни одна новость не ускользнула от внимания гостей.

Кэди доводилось бывать на вечеринках, но никогда раньше она не видела столько могущественных, влиятельных персон под одной крышей: сенаторы, министры, парочка бывших президентов, несколько голливудских звезд и, конечно, целое скопище представителей СМИ — акул прессы. Случись в эту минуту что-то с президентом и вице-президентом, нация окажется в руках тех, кто находится в этом доме, а окружающая их пресса немедленно расскажет обо всем в деталях.