Мой граф

   – Это правда, что там, внизу, меня сильно беспокоила вся эта затея с камердинером. Я даже задавалась вопросом, стоит ли оно того. Но все же да, стоит. – Она сжала его плечи и легонько встряхнула. – Стоит.

   Он не переставал удивляться и восхищаться ее преданностью своей мечте.

   – Скажи, – попросил он, – что так тебя… увлекает в изготовлении сахарных скульптур?

   Она рассмеялась:

   – Они приносят людям радость – вот что. И мне тоже.

   – И только-то?

   – Ну конечно. Я не могу отказаться от них, как не могу отказаться от чая. Или от сна. Или…

   – От чего? От чего еще ты не можешь отказаться?

   Ее глаза были большими и темными, кожа сияла в свете горящего у него в спальне камина.

   – Ни от чего. – Пиппа отступила назад и снова отвела взгляд, скрестив руки на груди. – Думаю, тебе уже пора идти. Завтра предстоит еще один длинный день. По крайней мере мы начнем и закончим его в одном месте. – Она вновь посмотрела на Грегори и как-то неловко улыбнулась. – И это хорошо.

   Он сделал шаг к ней, а она попятилась и плюхнулась на свою койку.

   – Что ты делаешь?

   Он стоял не шевелясь.

   – Ничего.

   – Тогда… тогда почему ты все еще тут?

   Грегори почесал висок.

   – Ты, кажется, немножко сердишься на меня, и меня это огорчает. Мне не терпелось увидеть тебя.

   – Правда?

   – Ну конечно. Почему это так удивляет тебя?

   Она снова пожала плечами.

   Грегори не был уверен, что должен спрашивать, но все же спросил:

   – Ты, случайно, не ревнуешь к леди Дамаре?

   Она отреагировала так, как он и предполагал:

   – С чего ты вдруг так подумал? Я хочу, чтобы ты на ком-нибудь женился, Грегори. Чем скорее, тем лучше.

   – Ну да, разумеется, – отозвался он.

   Вновь воцарилось молчание.

   – Ну ладно. – Она посмотрела ему прямо в глаза, и он заметил в них резкую смену настроения. – Может, я чуть-чуть и ревновала. Те несколько раз, что я видела тебя в Лондоне, с тобой рядом всегда были красивые леди, и потом, газеты пишут о том, как все дебютантки хотят повальсировать с тобой…

   – Да? – Он шагнул к ней вплотную и положил руки ей на талию. – И что с того?

   Пиппа закусила губу и отвела глаза.

   – Пиппа?

   – Черт побери, иногда я тебя просто ненавижу.

   – Знаю. – Он почувствовал, как уголок его рта приподнялся в улыбке, и с удивлением спросил себя, почему он все равно обожает ее, что бы она ни говорила. Всегда обожал. С того времени как они были детьми.

   Но что это значит – обожать кого-то?

   Грегори обожает своих сестер. И матушку. И Элис, их экономку, он тоже обожает. Еще он обожал своих бабушек и маму, когда они были живы.

   Очевидно, обожание – это чувство, которое он приберегает для женщин, сладости он никогда не обожал. Он умирал по ним и с жадностью поедал при всяком удобном случае. Он никогда не обожал Тигра, их старого пса. В детстве Грегори просто любил его, любил играть с ним на траве. Он совершенно определенно никогда не обожал отца и братьев, математику (свой любимый предмет) или лодки (на которых он тоже был помешан).

   Нет, было что-то в этом слове – «обожать», что он приберегал исключительно для женщин. Но не для всех, разумеется, а только для тех, кто ему особенно дорог.

   И он определенно обожает Пиппу.

   Быть может, это потому, что у нее потрясающий профиль. Раньше Грегори этого как-то не замечал. Ему ужасно хотелось провести по нему пальцем ото лба к подбородку, потом по шее…

   Обожал ли он Элизу?

   Нет.

   И ему стыдно, что он зашел с ней так далеко, не обожая ее, как того заслуживает каждая женщина.

   Пиппа невесело усмехнулась, потом взглянула на него:

   – Просто иногда мне хотелось бы…

   – Чего?

   – Хотелось бы интриговать тебя так, как интригуют те дамы, – призналась она. – Но тебе это, конечно, уже известно. Ты же видел мой рисунок в саду Элизы, и, заверяю тебя, это глупое увлечение прошло. Но я по-прежнему хочу знать, каково это – и как этого добиться. Как привлечь внимание такого джентльмена, как ты, не только с помощью вызова…

   Он остановил ее поцелуем.

   И что это был за поцелуй!

   Вернее, что это был бы за поцелуй, подумал Грегори, когда Пиппа ответила на него всем сердцем.

   Ибо он знал, что именно это она и предлагала ему, даже если сама того не осознавала.

   Все свое сердце.

   Она никогда не умела ничего скрывать.

Глава 13

   – Нет. – Губы Пиппы приятно покалывали, готовые к новым поцелуям Грегори. Но она не может. Не должна.

   – Сегодня ты особенно красивая, – сипло прошептал он. Его темные глаза удерживали ее так, как луна удерживает прилив.

   – Мы не должны это делать. – Пиппа толкнула его в грудь, обошла, прошла в спальню и встала перед камином, обхватив себя руками.

   О Боже, у нее же голые ноги.

   Она подняла глаза и увидела, что Грегори глазеет на нее, пожирает взглядом ноги, потом вновь поднимает взгляд к лицу. По телу пробежала легкая дрожь.

   – Извини. У меня нет ночной рубашки. Я позаимствовала одну из твоих запасных рубашек. Ты взял их больше, чем нужно.