Мой граф

   Она поставила бокал и забралась на кровать с таким чувством, будто они шаловливые дети, намеревающиеся влезть в кладовую и стащить пирожное. Пиппа вытянулась во всю длину рядом с Грегори и положила голову на руку.

   – Я начну, – сказала она.

   – Давай. Только помни, что пока это всего лишь предположения. Не стоит перевозбуждаться.

   Перевозбуждаться?

   Глаза его были наполовину прикрыты веками, голубые глубины – бездонны и непроницаемы. Широкая грудь и мускулистые руки напомнили Пиппе, что она меньше, слабее.

   По ней пробежал легкий трепет. Грегори такой… такой… мужественный. Такой… неотразимый.

   – После того как закончится прием, – начала она, – ты отвезешь меня в Плимут, откуда я смогу уплыть во Францию, где сразу же займу место компаньонки милой пожилой леди, которая и в самом деле ждет меня.

   – Что ж, это подходяще.

   – Это предопределено, – поправила она его. – Они с дядюшкой Берти не виделись сорок лет, и вот недавно она написала ему, что ей нужна компаньонка.

   – Очень хорошо. И как же ты в целости и сохранности доберешься до Франции?

   – Останусь в мужском платье, хотя, должна признаться, это невыносимо – голова под париком чешется, а когда я стягиваю грудь, – Пиппа увидела, как при этих словах расширились его зрачки, – мне трудно сделать вдох. Но маскировка хорошо служит своей цели.

   – Этого отнюдь не достаточно, – возразил он. – Тебе нужен пистолет.

   – Что ж, ты можешь поучить меня стрелять, пока мы здесь. – Она улыбнулась. – Я стану первой англичанкой «неработающего класса», которая будет обучаться кондитерскому искусству у специалиста международного уровня.

   – Другими словами, если это произойдет, ты начнешь небольшую революцию, – пробормотал он.

   – Вот именно. Кто знает? Может, еще какая-нибудь леди в схожем положении последует моему примеру, наплюет на условности и совершит что-нибудь замечательное и неожиданное.

   – И если это «что-нибудь» будет включать в себя марципан, тем лучше, – присовокупил он.

   – Не насмехайся надо мной, Грегори. – Халат соскользнул у нее с плеча.

   – И в мыслях не было. Я сказал о марципане в метафорическом смысле. – Он подтянул ее рукав выше и похлопал по нему. – Нечто сладкое, декадентское, легкомысленное, однако совершенно необходимое для счастья.

   В его голосе опять зазвучала хрипотца.

   – Знаю, ты шутишь, но на самом деле ты прекрасно описал, почему мне нравятся сахарные скульптуры. – Пиппа протянула руку, взяла свой бокал, сделала глоток, потом поставила его. – Хочешь вина? – спросила она через плечо.

   Грегори покачал головой:

   – Не думаю. – Но он казался каким-то рассеянным, словно больше уже не слушал Пиппу.

   – Грегори? С тобой все хорошо?

   – Кажется, я переоценил свои силы. Твои женские прелести определенно влекут меня.

   Она резко повернулась к нему и подмигнула:

   – Вот и хорошо. Поделом тебе. И не подумаю никуда уйти. Соблазняйся.

   – Отлично. Но я продержусь дольше тебя.

   – Сомневаюсь.

   – А я точно знаю. Потому что примерно секунды через три ты в гневе умчишься отсюда в гардеробную.

   – Что ты имеешь в виду?

   Он покачал головой:

   – Я не смогу отвезти тебя в Плимут.

   – Что? – Желудок у Пиппы так и ухнул вниз. – Ты же сказал…

   – Я сказал, что не верну тебя домой. Но я не говорил, что буду способствовать твоей поездке в Париж. Даже при всем том, что ты сказала, даже если ты научишься стрелять из пистолета, я по-прежнему считаю, что это небезопасно. Тебя разоблачат, Пиппа.

   – Но ведь до сих пор не разоблачили? – Она пришла в возмущение.

   – Нет, не разоблачили.

   – И эти две недели будут отличной практикой. – Гнев начал накапливаться в ней, как пар в закрытом наглухо чайнике.

   – Этого мало, – отчеканил Грегори. – Ты будешь беззащитной женщиной в чужом, незнакомом городе, и совесть ни за что не позволит мне оставить тебя одну в морском порту…

   Она вскочила с кровати.

   – Ты прав. Я ухожу.

   – Я же просил тебя не перевозбуждаться. Что все это только предположения.

   – Я услышала только слово «перевозбуждаться». А потом подумала про твой торс и мускулы на руках!

   – Я в этом не виноват. – Он спрыгнул с кровати следом за ней. – Вместо этого я предлагаю тебе жить в Лондоне с моими родными, и мы наймем тебе в наставники какого-нибудь кондитера. Плюс…

   – Ты это уже говорил, и я отказалась.

   – Это еще не все мои предложения. Можно будет устроить поездку в Париж. Ты поедешь со мной и с дамами нашего семейства. Мы можем пожить там несколько недель. Возможно, целый месяц.

   Она заколебалась.

   – Это великодушное предложение. Но мне понадобится больше, чем несколько недель или месяц. Ты же знаешь, что если я поеду с твоей семьей, будет трудно или даже вообще невозможно встретиться с месье, поскольку для этого мне придется переодеться мужчиной. Твоя мама не одобрит.

   – Да, не одобрит, – согласился Грегори. – Но одеваться мужчиной будет не обязательно. Я заплачу ему такую уйму денег, что он не посмеет не принять тебя даже как женщину.

   – Это было бы огромным облегчением. – Она стала медленно развязывать пояс халата. – Но я вынуждена отказаться. Я не могу позволить тебе платить за меня. Это неправильно. И я хочу пробыть там по меньшей мере полгода.