Мой идеальный смерч

Беловолосый солист "На краю", облаченный в темную мрачную одежду — штаны с цепями и заклепками и черную футболку с рукавами до локтей и пугающим кровавым рисунком на спине, остановился посредине сцены, напротив микрофона. Он внимательно оглядел нежно-салатовыми — это я уже потом разглядела — пугающими глазами людей, столпившихся у ограждения. Затем его взгляд остановился на нас. Кажется, он остался доволен.

— Это песня для девушки моего друга, — неспешно сказал музыкант в микрофон, обхватив его обеими руками. — Я надеюсь, что она слышит меня.

Я навострила ушки. Надо же, кому-то повезло — сам Кей будет кому-то петь песню, вот бы мне так…

"Дура разэдакая, это и так тебе!", — заорал самый умный головастик, и я прикрыла губы ладонью. Если это то, о чем я думаю — это просто невероятно!!

— Ее зовут Маша, — продолжал неспешно Кей, осторожно касаясь пальцами струн своей гитары. — И мой друг любит называть ее Чипом или Бурундучком. Он говорил мне вчера, что без ума от нее. Давно не видел ее и сильно скучает. Романтика — это такая лажа, ребята, но если в сердце запустит свою когтистую лапу штука по имени "любовь", будет фигово. "Люблю" — куда сильнее, чем "хочу". Это тройное "хочу" — хочу не только тело, а еще и разум, и душу. И да, еще одно "хочу". Хочу, чтобы второй человек так же сильно желал обладать мною и всеми моими тремя составляющими. А еще "люблю" — это бесконечное самопожертвование и прощение. Если любишь — реально любишь — ты простишь. Не сможешь простить — любовь была больной. Маша, подумай.

Уверенный, сильный голос Кея громко разносился по воздуху, и когда он говорил о любви, моих рук коснулся волшебный холод, словно меня за руку взял Князь льдов и морозов, и, распространяясь от запястий к предплечьям, холод далее заскользил по плечам, шее, спине, животу и даже по ногам. Он коснулся легких, и дышать мне стало немного тяжело, однако тяжесть эта была не смертельная, а приятная, предвещающая что-то новое и очень важное.

Подросток, пол которого я так и не определила, стоял рядом, вцепившись тонкими пальцами одной руки за запястье другой и большими глазами продолжал смотреть на фронтмэна "На краю". Явно какой-то фанат!

— Я понимаю своего друга, — говорил и дальше Кей, склонив голову на бок. — По-моему, он загибается без своей девушки. Они ведь умеют делать так, чтобы мы сходили с ума.

Мужские громкие голоса все больше увеличивающейся толпы поклонников рок-музыки тут же поддержали его. Музыкант только кивнул им, словно благодаря за поддержку. А Келла, синеволосый барабанщик группы, торчащий рядом с ударной установкой, кажется, засмеялся — он был полностью согласен с коллегой.

Парень с красными дредами, стоявший рядом со мной, хмыкнул и пробормотал:

— Да тебе вообще не повезло, чувачелло.

— Я слышал где-то, что якобы наши чувства в шесть раз менее сильные, чем у женщин. Увы, ученые сделали лажовый вывод. У меня с накалом чувств все окей, — Кей указал большим пальцем на себя, а потом вытянул руку вперед, — у вас — тоже. И у моего друга Дэна так же! Подруга Дэна, ты же слышишь мои слова? — и он уставился прямо на меня.

Я оторопело кивнула, чувствуя, что по коже снова и снова пробегают волны мороза, а внутри все сильнее разгорается огонь.

— Слышишь? Тогда просто знай, что он сожалеет и страдает. Да, страдать — не мужское занятие, но это факт. И я это видел. В общем, Мария, я знаю, что ты тут. Лови песню. Для тебя. От него. Он сказал, что это твоя любимая.

В голове у меня что-то взорвалось.

— Это тебе, — выступил в роли капитана Очевидности парень с дредами. — Круто, да?

"Спасибо, Кэп!", — отозвался слабенькой надписью не упавший еще в обморок головастик с ирокезом.

— Ага, — с трудом разлепила я губы, не чувствуя ног. Во-первых, Кей вышел на сцену и обращается ко мне, а во-вторых, он говорит о Дэне! О моем Дэне! Который страдает из-за меня и просит прощения! Который не бросил меня! Которому я все-таки нужна!

И под визг и крики тех, кто подоспел к Сцене N 2, "На краю" начали исполнять одну из моих самых любимых песен этого мира — "Оригами". Звучание оказалось отличным, акустика — невероятно объемной, а исполнение музыкантов — мощным.

Первой заиграла хрустальная и по-особенному мягкая, как шаги подкрадывающегося хищного зверя, бас-гитара Арина, к ней присоединились почти одновременно спокойные, чуть осторожные, пока что набирающие силу барабаны Келлы и задающие такт всей композиции гитара и ритм-гитара Фила и Рэна. Мелодия "Оригами" казалась обманчиво легкой, с грустными нотками, и напоминала горную прозрачную, чистую речку, бегущую вниз, по склонам гор, а потом и вдоль равнин, куда-то на северо-восток, чтобы соединиться с куда более мощной и полноводной рекой.

Вдумчивый и плавный, чуть хрипловатый голос Кея вплелся в мелодию так гармонично, что, казалось, был предназначен для того, чтобы звучать именно в этой песни.

Ворох тонкой бумаги на сердце пылиться

Облепляет она тонким слоем все лица