Мой истинный враг (СИ)

Эмма сводит брови так сильно, будто готова заплакать или забрать ее боль. Ребекка очень ей благодарна за то, что она просто есть.

Ребекка упрашивает Эмму взять ее с собой на работу после тренировки. До поздней ночи они наводят чистоту в клинике втроем. На самом деле, уборкой занимается только Мартин, а Эмма и Ребекка, наоборот, мешают ему, все время перемещая предметы с места на место, что-то роняя и ударяясь о столы. Но им все равно весело.

* * *

Нолан очевидно слабее Филипа в физическом смысле, но он не позволяет ему помочь Мэтту затащить в их квартиру диван. Он делает это сам. Выходит у него паршиво, потому что он очевидно слаб, но Мэтту нравятся его попытки быть милым с Филипом, а еще ему нравится, как брат бесится из-за того, что за ним «ухаживают».

– Вот увидишь, Мэтт, через месяц я буду сидеть дома с тремя детьми и готовить еду, словно это мое предназначение в жизни.

– Ты физически не сможешь родить троих детей, – парирует Мэтт, и Нолан, дав ему «пять», уходит, чтобы забрать из машины коробки.

Филип снимает целлофан с дивана и критично осматривает его. Потом пытается найти в куче коробок пылесос, но его попытки ни к чему хорошему не приводят.

– Ребекка вела себя иначе сегодня за завтраком, – говорит он, и это его лучшая попытка свалить с темы своей личной жизни.

Мэтт пытается подключить телевизор.

– Мы немного поговорили с ней.

– Ох, Мэтт.

Он хмурится. Морщинка у него на лбу становится более заметной, и, пока Мэтт ищет шнур в куче мелочей, брат следит за ним взглядом.

– На самом деле, все не так плохо.

– Правда? Мэтт, Ребекка первоклассная актриса.

– О, поверь мне, я знаю. Но сейчас все иначе, – шнур находится в ящике с хозяйственными товарами Филипа, и он решает не говорить ему об этом. – Она разбита. Она многого не помнила, а сейчас память возвращается. Я говорил с Хэнком, он считает, что это последствия связи.

– И как она держится?

– Плохо. Но теперь она чувствует, а не прячется от чувств. Я обещал дать ей пространство.

Филип чихает, когда от книжек вверх поднимается столбик пыли.

Нолан возвращается с коробками, которые некуда ставить, и он держит их в руках, спрашивая у Мэтта:

– И как долго ты сам сможешь хранить это пространство?

Мэтт пожимает плечами.

– Столько, сколько потребуется. Подожди, откуда ты…

Филип смотрит на него извиняющимся взглядом:

– Я рассказал Нолану.

– Да. Я уже понял. Спасибо огромное. Пусть весь мир знает, какие у меня проблемы с личной жизнью.

– Эй! – Нолан выглядит оскорбленным. – Я тебе не весь мир, я твой новый родственник, между прочим.

Когда все вещи переставлены, а пылесос найден, наконец, они втроем усаживаются на диване перед телевизором. Филип пытается подколоть его тем, что в их доме теперь телевизора нет, благодаря ему, и это определенно какой-то день подколов друг друга, но ему нравится.

– Мне снился Оливер сегодня ночью, – Мэтт делает затяжку. Нолан смешивает напитки прямо на полу перед ними. У него это выходит все так же мастерски, как тогда, в баре. В два стакана он бросает по щепотке аконита, а один оставляет себе.

Филип стонет, делая глоток.

– Это лучший алкоголь в мире, – говорит он, вытягивая ноги. – И что он от тебя хотел во сне?

– Сказал, что я предал его. Встал на другую сторону.

– Ну, фактически, если смотреть его глазами, так и есть. В любом случае, это всего лишь сон.

– С Оливером никогда не бывает «всего лишь», – он вертит свой стакан в руке, рассматривая тающие в прозрачной жидкости пылинки аконита. – У меня плохое предчувствие.

– Чисто теоретически, – Нолан подбирает под себя ноги. – Вы можете влезать в сны друг друга и как-то воздействовать на них?

Филип и Мэтт переглядываются.

Он весь день носил эти мысли в своей голове, но сейчас Нолан будто подтверждает, что он не совсем свихнулся.

– Альфа может, – отвечает Филип. – Или же другой волк, который обладает достаточной силой. Но я таких не встречал.

Мэтт погружается в свои мысли. Образ Оливера стоит перед глазами – наглая ухмылка, ярко горящие голубым глаза. Руки, выпачканные в крови родителей Ребекки.

– Оливер многое может, но я не думаю, что он поступал бы так со мной. Делал что-то исподтишка. – Филип внимательно смотрит на него. Мэтт отводит взгляд, добавляя: – К тому же, он в Лондоне.

День близится к своему завершению. Плохое предчувствие только усиливается.

Глава 24

– Сегодня вторник! – заявляет Тара, в ужасе уставившись на пакеты в руках у Ребекки. – Ты травишь меня по четвергам, а сегодня вторник! Уходи.

Ребекка чувствует себя крайне оскорбленной. Она открывает рот, хватая воздух, потом поднимает вверх указательный палец, подбирает слова, но так и не может ничего сказать, потому что захлебывается от возмущения.

– Ты совсем меня не любишь, – в конце концов, говорит она. Тара смотрит на нее, выпучив глаза.

– И с чего ты это решила?

– Ты не можешь лишний раз поужинать со мной! Не удивляйся тому, что я не подам тебе воды, когда ты будешь умирать. А с твоим питанием это произойдет очень и очень скоро.