Мои южные ночи

Итак, наступил следующий день. Откуда-то со стороны гор дул бодрящий ветерок, забирался под одежду и поправлял на свой лад прическу, специально сконструированную мной для сегодняшнего похода. А я вот уже час торчала на площади Трех Дураков, мозоля глаза патрульным и вызывая желание у добросердечных полицейских пригласить меня в соседнее кафе, дабы согреть чаем в своей брутальной компании. Пританцовывая от холода, я напряженно вглядывалась в глубину тенистой аллеи, что вела к дому печати. Именно оттуда по нашему вчерашнему уговору должен был выплыть Рыба.

В очередной раз покосившись на часы, я понуро побрела к своей «Ладе Калине». А забравшись внутрь, включила обогреватель и направила теплый воздух на околевшие от холода ноги, обутые по такому случаю в туфли на 12-сантиметровых шпильках.

День явно не задался. Очевидно было, что Рыба, парень пламенный, одаренный богатой фантазией, но при этом не отличавшийся постоянством, попросту забыл о нашей встрече. И в данный момент, вероятнее всего, спал сном праведника. И, может быть, даже во сне боролся с джиннами, уютно расположившись в своей кроватке, приспособленной для послеполуденного отдыха великанов.

Я повертела в руках молчащий смартфон. Мне было предельно ясно, что в ближайшие несколько часов Рыба не всплывет на поверхность. Он залег на дно, и выудить его оттуда, взывая к его совести, не представлялось возможным. Я набрала еще пару знакомых номеров в надежде зацепить идеей похода к мулле какого-нибудь неравнодушного энтузиаста. Увы, таких людей в моем окружении не оказалось. Не становиться же мне было, в самом деле, на площади с табличкой: «Поможешь изгнать джинна – возьмешь с полки пирожок».

Мучительно захотелось сделать что-нибудь исключительно грешное, ненужное и даже, может быть, опасное. Например, прилюдно закурить в форточку или написать очередное любовное послание предмету моей тогдашней тайной страсти. К сожалению, я никогда не курила, что же касается отправления стихов и памфлетов равнодушным мужчинам… Я давно приказала себе этого не делать, держать себя в руках, не мучая своими психологическими изысканиями представителей правящей элиты.

Иногда воспоминания о том, кого ты вдруг мимолетно увидел в кортеже, пролетающем мимо, затмевают все вокруг. Все эти недосказанности, переписочки, нечаянно украденные улыбочки – все то, что создает лишь флер интрижки для тебя, для кого-то может стать всей вселенной. Задумывался ли ты когда-либо об этом? Когда важнее реальности становятся эти мгновения и память о том, как страстно ты желал видеть кого-то, слышать голос, ловить и вписывать в код крови каждое оброненное невзначай слово. И в своей бывшей памяти, переплетенный на миг венами, душами, биением сердец, одной мыслью и одним будущим, ты становишься сильнее себя нынешнего…

Но не будем отвлекаться, тебе ведь, должно быть, неинтересно слушать про мои тогдашние душевные терзания. Итак, в тот день я осталась одна во враждебном мире. Но возвращаться несолоно хлебавши домой, так и не обогатившись праведным опытом, все-таки было как-то неправильно и уж совсем не соответствовало моему общему настрою. Не знаю, что нашло на меня тогда. Может быть, это джинн нашептал мне на ухо врубить зажигание и стартануть в сторону магазина «Луч», где и обретался вышеназванный мулла-экзорцист. Наверное, джинн тоже был мужского пола, любил изменять употребленному и разлюбленному телу и только и думал, как сбежать от своей хозяйки и переселиться в новое.

Помнишь, как там у Ницше? «Когда ты заглядываешь в глаза бездны, бездна отражается в тебе». На этом моменте стоит помолчать. Так как именно в тот миг, когда мои высоченные каблуки перенесли меня через порог этого здания, и произошло то самое судьбоносное событие, о котором я так витиевато пытаюсь тебе рассказать.

Итак, я вошла в окруженный статными платанами дом, находящийся на самом краю Сунжегорска. Настроение у меня было как у мореплавателя и искателя приключений Федора Конюхова, который один на утлом суденышке погружался в пучины океана, полагаясь лишь на смелость и удачу. Я открыла массивную дубовую дверь, с наслаждением сняла свои изуверские туфли и оставила их у входа. Сидящий в окошечке мужичок в феске указал мне одну из комнат на первом этаже. Я было решила, что именно там и изгоняют бесов из активно и с наслаждением грешивших в этой жизни писак. Скромно поблагодарив мужичка, я направилась туда, не забыв отметить для себя поразительную чистоту и тишину, царившую в коридорах.

«А неплохо устроились служители культа», – хмыкнула я про себя уже возле нужной мне двери. Но дать волю циничным мыслям не успела: вскоре меня и еще парочку пожилых женщин, топтавшихся возле этого же кабинета, пригласили войти.