Мои каникулы в голове физрука Клюшкина

Отвечая на папин вопрос, консультант-лаборант сказал, что в течение всего нашего отпуска Валерий Павлович будет вести привычный, будничный образ жизни. Правда, по договору, предоставляя голову туристам, раз в три дня он обязан появляться в Москве. Сотрудники исследовательского центра будут проверять его общее состояние, он будет дышать в трубочку, чтобы можно было определить, сколько он накануне выпил («Праздники, сами понимаете!»), и в довершение всего в специальном кабинете в течение двадцати минут ему будет необходимо прослушать трек с аудио-релаксацией.

– Вас ничто не должно волновать, - уверял Миша. - Реципиенты получают неплохой процент от той суммы, которую вы оплатили. Поэтому все они, включая господина Клюшкина, можно сказать, кровно заинтересованы в том, чтобы ваша поездка прошла без эксцессов. Иначе, если посыплются жалобы, мы вынуждены будем ограничить доступ туристов в их головы. В Москве и области полно других голов. Порядочных и уравновешенных.

Остановившись, локомотив с шипением распахнул двери.

– Встаём, приехали.

9. Учитель засыпает

Инесса Блинова вместе с Тузиком ждали в лаборатории. Подошли мы. Вместе с Шариповым. В первую секунду я даже как-то удивилась: почему Шарипов на поводке, а физрук просто так? Мог бы, по крайней мере, натянуть намордник. (Я, наверное, злая, да? Sorry!) Но он был, что называется, при параде: серые отутюженные брюки, белая рубашка с галстуком в горошек…

– Это что? - грозно вытянул палец физрук.

– Это? - с обаятельной улыбкой переспросила мама. - Это наш домашний питомец. А это необходимые справки. Вот… Прививки от бешенства, от чумы… Он у нас послушный, вы не думайте. Знает команды. Шарипов, сидеть. Сидеть, я говорю. Что за непонятливый пёс!

– Ещё насидится, - сказала я.

– Вы собираетесь взять его с собой?

– Послушайте, если нас всех временно растворят каким-то лучом, то какая, собственно, разница - собака это будет или человек?

– Но он станет рыть ямы.

– Кто вам такое сказал?

– Все собаки роют ямы.

– Но это не норовая собака, вы же видите. Он декоративный. Мопс.

– Сверху, может быть, мопс, а внизу у него что?

– Согласна, - вздохнула мама, - лапы у него действительно отцовские. Но судя по их длине, его папа был псом гончей породы. Борзой. Нет, такими лапами ямы не пороешь.

– Ну, почему же, если очень постараться… - с сомнением прогнусавил папа.

– Гена, где ты в последний раз видел, чтобы Шарипов рыл ямы? Когда такое было? И вообще, - мама вновь обернулась к физруку, - с чего вы решили, что у вас там непременно должна быть земля?

– Что же там? - спросил физрук. - Вам же придётся где-то стоять, ходить.

– Может, у вас там песок. Или опилки. Или то и другое в смешенном виде. Не думаю, что в опилках так уж удобно рыть ямы.

– Издеваетесь?

– Ну, что вы! Даже не думала.

Спор обещал быть длительным, поэтому я решила вмешаться.

– Валерий Палыч, - сказала я, - беру Шарипова под свою личную ответственность. Если начнёт разгребать землю, я его остановлю. Буду строго следить, обещаю.

– Валерий Павлович, - с убедительностью сказал Миша, - это действительно так: расщепляясь на субатомные соединения, материальные субстанции, включая людей и животных, делаются практически неотличимы. То есть я хочу сказать, что наличие вместе с путешественниками небольшой комнатной собачки на вас никак не отразится. Вы этого не заметите.

После этого нам, как туристам, дали необходимые инструкции: как себя вести, даже как дышать во время перемещения. Мы взобрались на площадку «Д». Физрук отправился к той, что с буквой «Р». Надев защитные очки, сотрудник Блинова пошла колдовать с пультом. Штатив с перемещателем, прожужжав, выдвинулся из пола. Сам перемещатель слегка надломился. Его пушки, медленно опустившись, нацелились в нас. На стене рядом с Блиновой, на двух мониторах я увидела лица своей семьи и Клюшкина. Я поглядела на папу с мамой. Прижимая сумку с вещами к себе, папа вспотел и выглядел взволнованным. Не часто ему приходилось бывать туристом. Ему привычнее бухгалтерский стол.

– Спокойно, - подбадривал всех Миша, - ничего страшного.

Вдруг я заметила, что на одном из мониторов изображение исчезло: Клюшкин куда-то делся. Я поглядела на противоположную площадку… Упав на пол, Клюшкин отжимался на руках.

– Валерий Павлович, что вы делаете? - спросил консультант.

– Мне так удобнее. Сгоняю стресс, - ответил Клюшкин, продолжая отжимания и негромко считая: - Двадцать один, двадцать два…

– Валерий Павлович, встаньте, прошу вас.

– Сейчас. Тридцать семь… Сорок один… Пятьдесят… Всё. Можно, - бодро вскочил на ноги Клюшкин. - Я готов.

– А я нет, - положив сумку, заявил вдруг папа. - Требую вернуть наши деньги назад.

– Дорогой, что такое? - в недоумении воззрилась на него мама. - Всё шло нормально.

– Он отжался, ему хорошо, - с обидой произнёс папа. - А как быть другим? Может, он не знает, но у него поднялось кровяное давление. Вдруг это отразится на путешествии?

Физрук приложил большой палец к запястью.

– Пульс в норме, - сказал он.