Мои каникулы в голове физрука Клюшкина

Папу ещё какое-то время уговаривали - мама, сотрудники… Я бы сама попросила отдать нам деньги, чтобы мы вернулись домой, но было поздно: что я скажу Задавакиной? Нет, папу надо было срочно успокоить.

– Пап, - сказала я, - погляди на меня. Я не боюсь. И тебе не надо. Поехали, раз уж собрались.

– Кто вам сказал, что я боюсь? - оскорбился папа. - Я с удовольствием. Я лишь требую, чтобы господин физрук стоял на месте и не мельтешил.

– Валерий Павлович… - с мольбой произнёс Миша.

– Хорошо. Стою, - заверил всех физрук.

Но как только камеры, вмонтированные в пушки, повторно нащупали наши лица, я увидела, как физрук приседает на одной ноге: пистолетиком.

– Господин Клюшкин, вы снова? - Голос консультанта сделался строже.

– Это всё они, - балансируя на ноге, пожаловался физрук. - Сначала я не нервничал, а теперь - вот. Мне нужно срочно согнать стресс.

– Вам-то чего нервничать, не понимаю? - спросила мама. - Кого здесь расщепят, меня или вас?

– Тогда стойте и ждите, - ответил физрук. - Одиннадцать, двенадцать…

В конце концов, было принято решение: принесли стул, усадили Тузика, и мама, пользуясь профессиональными навыками, ввела его в гипнотический сон.

– Теперь будет спокоен, как удав, - отряхнув ладони, словно у неё там налипла пыль, сказала мама. - Перемещайте нас уже скорее, а то я сейчас начну курить.

Я ещё раз взглянула на мониторы… Папа, мама с Шариповым на руках, я… Откинувшийся с открытым ртом на спинку стула, бесчувственный Клюшкин.

– Приготовились… - сказал натянувший защитные очки Миша. - Пять, четыре, три… Приятного путешествия!

Всё-таки в конце я немного испугалась. Схватила маму за локоть и крепко зажмурилась.

10.Головной вагон

Сначала было темно. Потом сквозь закрытые веки я разглядела яркую вспышку. Затем как будто бы ничего не происходило. Я осмелела, раскрыла глаза… Белым-бело. Вверху, внизу. В то же время всё вращалось. И хотя вращаться было нечему, кругом было пусто, всё равно я чувствовала себя так, будто меня запихнули в стиральную машину. Затем оглушительно загудело. Я хотела закрыть уши ладошками, но поняла, что ни ладошек, ни ушей нет. Я исчезла!.. Снова гудок. На этот раз он показался знакомым. Внизу что-то стучало… Похоже на стук вагонных колес. Поезд! Тем не менее, вокруг была всё та же молочно-белая пустота. И тут впереди показался туннель. Длинный, чёрный. Он втягивал в себя всё, включая меня, как пылесосный шланг. Я снова зажмурилась…

А когда, уже по-настоящему, раскрыла глаза, то увидела, что я, мама и папа с Шариповым едем в обыкновенном купейном вагоне. За окном было темно. Ночь? Мама спокойно выкладывала вещи из сумки, папа читал газету, а Шарипов, взобравшись на край лежанки и положив морду на лапы, выпучил глаза.

– Нет, это чёрт знает, что такое! - возмутилась вдруг мама.

– Что случилось? - выглянул из-за газеты отец.

– Хотела надеть шлёпки, а тут глядите что.

И мама продемонстрировала вынутые из сумки деревянные туфли с острыми загнутыми носами.

– Такие носят в Нидерландах, - совершенно обыденно, будто ничего не произошло, высказался папа.

– Генуся, ты не понимаешь? Здесь не было деревянных туфлей. Были мои домашние шлёпки. Где они? - Мама принялась рыться в сумке с удвоенным пылом. - Что за дурацкие шутки? Ничего не пойму.

– Может быть, в голове так положено? - предположила я.

– Нет, если здесь всё так, кувырком, - заявила мама, - то я прямо не знаю… Мне такие сюрпризы ни к чему.

– Людочка, - сказал папа, - ты попробуй. Может, тебе понравится.

– Что?

– Туфли, говорю, примерь.

– Придётся, - вынужденно согласилась мама. - Босой ходить не привыкла. А в уличной обуви, на каблуках много не набегаешься.

Натянув деревяшки, мама прошлась по купе туда-обратно. Её ноги громко цокали. Мы с папой еле сдерживались, чтоб не рассмеяться.

– Прекрасно! - мрачно усмехнулась мама. - Теперь о том, что я иду в туалет или просто подышать в тамбур, будет знать весь вагон. Кстати, мы тут одни или есть ещё кто-нибудь?

– Остальные купе пустуют, я проверял, - не отрывая головы от лап, ответил Шарипов.

Мы замерли.

– Шарипов, - произнесла наконец мама, - ты говорящий?

– Понимаю вашу реакцию, - невозмутимо продолжал Шарипов. - Немой заговорил. Но я не был немым.

– Боже! Ты ещё рассуждаешь!

– Слушайте, это унизительно, - качнув головой, ответил Шарипов. - Мало того, что вы считали меня бессловесной тварью, так вы ещё думали, что я окончательный тупица, не способный правильно строить мысль?

– Шарипов, скажи, - поинтересовалась я, - ты дедушка дворника?

– Странные люди! Для того, чтобы быть чьим-то дедушкой - хоть дворника, хоть премьер-министра, - нужно, чтобы были внуки. А для того, чтобы были внуки, нужно, чтобы…

– Ясно, не продолжай.

– Согласен, всё довольно странно, - опустив газету, сказал папа. - Но предлагаю, пока длится наш необычный вояж, ничему сильно не удивляться. Может, всё это нам только кажется, - кто знает.

– Логично, - кивнула мама. - Пойду, по крайней мере, узнаю у машиниста, куда мы направляемся.

Покинув купе, мама зацокала.