Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели…

Есть множество примеров, когда писатель, найдя гораздо менее интересный авторский приём, построив не столь изысканный литературный мир, стругал с его помощью десятки романов, но Михаил Успенский начал искать что-то новое. Хотя и во второй, и в третьей частях было множество остроумных находок – чего стоит хотя бы разбойничья песня из «Время оно»: «Если крикнет рать святая / (Или девица простая, / Или даже вражья стая): / “Кинь ты Русь, живи в раю!”, / Я скажу: “Не надо рая. / Расступись, земля сырая, / Я сейчас в тебя сыграю, / И сыграю, и спою!”».

* * *

Одновременно со второй книгой трилогии о Жихаре из печати вышел роман «Посмотри в глаза чудовищ» (1997), написанный Михаилом Успенским в соавторстве с Андреем Лазарчуком. Его героем стал спасённый оккультистами Николай Гумилёв. Это произведение – редкий пример того, что сформировавшимся писателям имеет смысл творить в соавторстве. В Гумилёве таланты двух уже известных писателей не просто сложились – они перемножились. Неудивительно, что книга была номинирована на премию «Букер». Подробно об этом романе читайте ниже – в статье «Супергерой Гумилёв: к 20-летию постмодернистского криптологического романа “Посмотри в глаза чудовищ”».

После такого громкого успеха – трилогии о Жихаре и романе о Гумилёве – от Михаила Успенского ждали чего-то подобного: одни – с нетерпением поклонников, другие – со злорадным желанием воскликнуть: «Да он повторяется!». Повод для такого возгласа был, когда вышел роман «Белый хрен в конопляном поле» в 2002-м, через три года после произведения «Кого за смертью посылать». Роман этот был не хуже «Жихаря», но и не лучше его, а это, увы, подчас расценивается как неудача. Кстати, второй роман, написанный в соавторстве с Лазарчуком, «Гиперборейская чума» (1999), а также роман «Марш экклезиастов» (2006), созданный в соавторстве с Лазарчуком и Ириной Андронати, также были приняты весьма холодно. Хотя «Чума» пострадала по той же причине, что и «Хрен…»: уж больно высоко была задрана планка…

Причина этого молчания – а за это время вышла только небольшая повесть «Змеиное молоко» (1996, свободное продолжение «Парня из преисподней» Аркадия и Бориса Стругацких) – в том, что Успенский – не просто хороший фантаст и блестящий юморист, а на самом деле серьёзный и большой писатель. Подтверждение тому даже не то, что он, по меткому выражению его друга и коллеги Евгения Лукина, «не просто изощрённый, а какой-то извращённый стилист с невероятно глубоким чутьём языка», и не то, что и в «Змеином молоке» были прекрасные шутки, чего стоит только эпиграф-хокку «Жаба хитра. / Но маленький хрущ с винтом / Много хитрей её», и не то, что за многими из его шуток стоят целые культурологические монографии, – всё дело в том, что Успенский всячески стремится не совершать насилия над собственными произведениями, а, напротив, во всём следовать их естественному течению, даже если это заводит его в тупик.

Так случилось с отмеченной выше трилогией о мифологическом воине Жихаре. Писателем был придуман замечательный художественный приём: выстроен фантастический мир, в котором время не течёт своим чередом и даже не стоит на месте, а ходит по кругу, и все легенды и мифы топчутся вслед за ним, обрастая всё новыми и новыми подробностями и красками, но по сути своей оставаясь всё теми же – архаическими. В результате образовалось замечательное раздолье и для увлекательных приключений, и для искромётных хохм, и для глубоких умозаключений о роли мифа в культуре… Но, вместо того чтобы преспокойно печь на этом «масле» книги, как пирожки, Успенский, следуя естественному течению текста, аккуратно завершил трилогию. Он не оставил ни малейшей зацепки для продолжения и остался с новым «материалом по теме», но без какой-либо возможности его использовать.