Читаем Мой край полностью

Как-то непроизвольно начало автобиографии простучало строчками любимого Маяковского: «Когда я итожу то, что прожил…», вспоминаю города, где довелось бывать и пожить, и яркой звездой на их фоне вспыхивает в сознании Смоленск. Родился я в одном из величайших городов русской воинской славы в 1937 году. Туда же после эвакуации в Казахстан вернулась и наша семья, когда Великая Отечественная закончилась.

Жили в бараке. В комнатке помещались одна кровать, где спали родители, и сундук, на котором мостились мы с младшим братом. Между ними еле вписывался маленький столик. Да. Не могу не упомянуть достоинство этого сундука: в нём с довоенных времён сохранились всего две вещи: избранные произведения Пушкина и Лермонтова!..

Зато через год судьба подготовила подарок: Смоленское отделение Союза писателей выделило для трёх своих членов (В. Ф. Шурыгин. Н. Г. Антонов, И. И. Василевский – мой папа) маленький домик. Здесь уже было роскошно: две комнаты, туалет, кухонька. И даже по маленькому садику досталось каждой семье. А рядом с нашим участком находился огородик Марии Митрофановны, мамы А. Т. Твардовского. Так что мне доводилось видеть Александра Трифоновича и даже слышать его разговоры с моим отцом, известным на Смоленщине поэтом, получившим рекомендацию в Союз писателей от М. Исаковского.

Так что юность моя прошла в окружении поэтов и писателей. Первой, естественно, вспоминается школа № 7, теперь – гимназия.

Одноклассникам с любовью и поклоном

Мы полвека не бывали в школе,Убежав оттуда классом в жизнь…Подними бокал (хоть с кока-колой)И ещё полвека продержись.Пролетели годы, пролетели,Выставив отметки из морщин.Но не хмурься. Что ты, в самом деле?Это не смертельно для мужчин.Нам уже друзей не встретить многих.Не благодарить учителей.Их едва ли угощают Боги.Потому за память их налей!Вспомним Чую, Макса и Эмиля,Дине Алексеевне поклон!Долгих лет препятствия не смылиВ юности родное слово «Блонь»…Школа рядом с этим старым парком,Где общаться так любили мы,Убегая дружно из-за парты,Чтобы встретить проводы зимы.Зов весенний нам тревожил души,В неизвестность взрослую маня.Никогда те чувства не нарушитОпыта усталого броня.Выйдем улыбнуться старым клёнам!С Глинкой поздороваться, как встарь.И себя почувствовать влюблённым,Позабыв года и календарь.

Выиграть свой первый бой

Далеко уехавшим смоленским друзьям

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза