Мой кровный враг

Ни на лице, ни в голосе не отразилось ничего. Словно не сидел у него в груди такой же болт, разворотивший легкое и застрявший намертво. Словно не понимал, что рану не затянуть – наконечник будет снова и снова рвать едва сросшиеся ткани, продолжая заливать легкое кровью. Мэтр Карбо строго-настрого велел не пытаться сделать что-то самостоятельно, а тащить раненого к толковому целителю, который владеет не только магией, но и умеет работать лекарским ножом.

Я опустилась на колени рядом с Риком, сморгнула слезы. Сломанная нога отекла так, что натянулась штанина.

– Сейчас-то плакать зачем? – Он погладил меня по щеке. Я пожала плечами, в самом деле не понимая, что со мной творится. Не мне ведь больно, в конце-то концов.

Право слово, лучше бы мне. Странное дело – сейчас меня вовсе не беспокоили те, кто погиб от моих рук, но стоило лишь взглянуть на отекшую, искривленную ногу, как начинало щипать в носу. Рик снова закашлялся, и я содрогнулась, представив, как елозит внутри наконечник при каждом вдохе, не говоря уж о кашле. Я зажмурилась, тряхнула головой, заставляя себя собраться. Заклинанием нашла место перелома, накрыла его ладонями. Ричард застонал сквозь зубы, задышал часто и неровно.

Я протянула ему руку, помогая встать – и едва удержала. Приладилась под мышку, чтобы он мог на меня опереться, обняла. Из раны на спине сочилась кровь, болта не было видно – то ли вошел полностью, то ли сломался, когда Ричард падал. Впрочем, сейчас это неважно. Алан разберется. Должен разобраться. Только бы добраться до замка. Только бы у убийц не осталось сообщников, готовых рвануть по нашим следам.

Не знаю сколько мы тащились эти две лиги до замка. Поначалу Рик пытался не опираться на меня слишком сильно – но силы оставили его чересчур быстро, и через какое-то время он уже висел на мне всем телом. Не знаю, как я удержала его – наверное, просто потому, что понимала: стоит мне споткнуться, и свалимся оба.

Я не поднимала глаз на Ричарда – не потому, что хотела пощадить его самолюбие. Просто хватило одного взгляда, чтобы заметить, как посинели не только губы, но и кончик носа, и я боялась, что если замечу еще какие-то перемены к худшему, не смогу справиться со страхом. Так что я смотрела в землю, по сторонам, на небо – куда угодно, лишь бы не на него. Жаль, что нельзя было заткнуть уши, чтобы не слышать клокочущего частого дыхания.

На наше счастье, сообщников у засадников не оказалось, или их просто не успели хватиться – еще одной подобной встречи мы бы не пережили. Но все обошлось. Наконец, впереди замаячили стены и я прибавила шагу.

– Алана сюда, быстро! – закричала я, едва обозначился силуэт караульного. Тот заполошно огляделся – покидать пост было нельзя – но из ворот выскочили двое солдат, а во дворе раздались крики. Я передала Рика солдатам, которые повлекли его прочь.

Добрались. Теперь все будет хорошо. Я опустилась прямо в дорожную пыль. Закрыла лицо руками и расплакалась. Напряжение последних часов схлынуло, оставив меня совершенно обессиленной.

Надо было вставать, приводить себя в порядок, идти к Акилю, чтобы рассказать ему обо всем – наверняка он и солдаты уже вернулись – но я сидела на дороге и всхлипывала, не в состоянии ни прекратить плакать, ни подняться. И чего, спрашивается? Если можно хоть что-то сделать – Алан сделает.

Если.

– Миледи, да что ж это такое! – раздался совсем рядом знакомый голос, который я вовсе не ожидала услышать здесь.

Меня бережно подняли, точно малышку, которая ревет, споткнувшись и рассадив коленку. Обняли.

– Николас, – всхлипнула я. – Как хорошо, что ты…

Уткнулась ему в плечо, продолжая плакать, как будто я снова стала маленькой девочкой, рыдающей у него на коленях. Николас подгладил меня по голове – я зашипела от боли.

– Вы ранены, миледи? – всполошился он.

Я ощупала затылок, едва не взвыла. Кровь склеила волосы в здоровенный и болючий колтун. Кажется, ледяная пика зацепила краем, а я и не заметила, занятая совсем другим. Сейчас зато догнало. Да что такое, сколько можно реветь!

– Пойдемте-ка… – Николас повлек меня к воротам, спохватился. – Куда вас отвести, миледи?

– Ко мне в комнату. – Я потянулась вытереть лицо рукавом, вовремя спохватилась – едва ли кольчужный рукав для этого подходил. – Пойдем.

– Умойтесь, миледи, – сказал Николас, когда за нами закрылась дверь. Подвел меня к комоду, на котором по-прежнему стоял таз для умывания. – Сотворите воды, и умойтесь. Или мне сбегать за водой самому?

– Нет, сейчас.

Я в который раз шмыгнула носом. Непреклонная забота старого слуги успокаивала, словно я вернулась в те времена, когда еще ничего не случилось. С помощью Николаса стянула кольчугу, умылась, приводя лицо в порядок. Вздохнула, длинно и неровно.

– Спасибо, Николас. Я пришла в себя.

Он улыбнулся, кивнув.

– Ваша рана. Сбегать за лекарем?

– Лекарь сейчас будет очень занят.

– Тот молодой человек? Кто он?